Евреи в руководстве нацистской германии

Обычно, когда говорят о причинах прихода к власти Адольфа Гитлера, вспоминают о его выдающемся ораторском даре, харизматичности, политической воле и интуиции, тяжёлой экономической ситуации в Германии после поражения в Первой мировой войне, обиде немцев за позорные условия Версальского мира, но в реальности это всё лишь второстепенные предпосылки, которые способствовали его приходу на вершину политического олимпа.

Без регулярного серьёзного финансирования его движения, оплаты ряда дорогостоящих мероприятий, которые сделали Немецкую национал-социалистическую рабочую партию (в немецкой транскрипции НСДАП) популярной, нацисты никогда бы не достигли вершин власти, оставаясь обычным среди десятков подобных движений местного значения. Для тех, кто серьёзно исследовал и исследует феномен национал-социализма и фюрера, это факт.

Главными спонсорами Гитлера и его партии выступили финансисты Великобритании и Соединенных Штатов. С самого начала Гитлер был «проектом». Энергичный фюрер был инструментом для объединения Европы против Советского Союза, решались также и другие важные задачи, так, прошли полигонные испытания «Нового мирового порядка», который планировали распространить по всей планете. Спонсировали Гитлера и германские финансово-промышленные круги, связанные с мировым финансовым интернационалом. Среди спонсоров Гитлера был Фриц Тиссен (старший сын промышленника Августа Тиссена), он ещё с 1923 года оказывал значительную материальную поддержку нацистам, в 1930 году публично поддержал Гитлера. В 1932 году входил в группу финансистов, промышленников и землевладельцев, которые потребовали от рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга назначить Гитлера рейхсканцлером. Тиссен был сторонником восстановления сословного государства — в мае 1933 года он при поддержке Гитлера учредил в Дюссельдорфе Институт сословий. Тиссен планировал подвести научную базу под идеологию сословного государства. Тиссен был сторонником войны с СССР, но протестовал против войны с западными странами и выступал против преследования евреев. В итоге последовал разрыв отношений с Гитлером. 2 сентября 1939 года Тиссен уехал вместе со своей женой, дочерью и зятем в Швейцарию. В 1940 году во Франции он написал книгу «Я финансировал Гитлера», после оккупации французского государства арестован и попал в концлагерь, где пробыл до конца войны.

Финансовую помощь нацистам оказывал германский промышленник и финансовый магнат Густав Крупп. Среди банкиров деньги для Гитлера собирал президент Рейхсбанка и доверенное лицо Адольфа Гитлера по связям с его политическими и финансовыми спонсорами в западных странах Ялмар Шахт. Этот талантливый организатор с 1916 года возглавлял частный Национальный банк Германии, затем стал его совладельцем. С декабря 1923 года — глава Рейхсбанка (руководил до марта 1930 года, а затем в 1933-1939 годы). Имел плотные связи с американской корпорацией Дж.П.Моргана. Именно он с 1933 года проводил экономическую мобилизацию Германии, готовя её к войне.

Причины, которые заставили германскую финансово-промышленную элиту помогать Гитлеру и его партии, были самыми разными. Одни хотели создать мощную ударную силу против внутренней «коммунистической угрозы» и рабочего движения. Боялись и внешней опасности – «большевистской угрозы». Другие перестраховывались на случай прихода Гитлера к власти. Третьи работали в одной группе с мировым финансовым интернационалом. И всем была выгодна военная мобилизация и война – заказы сыпались как из рога изобилия.

После поражения Третьего рейха в войне и до сего времени в массовом сознании людей еврейство – это жертва нацизма. Причём трагедию евреев превратили в своего рода бренд, наживаясь на ней, получая финансовые и политические дивиденды. Хотя славян в этой бойне погибло намного больше – более 30 миллионов (включая поляков, сербов и т.д.). В реальности евреи евреям рознь, одних уничтожали, преследовали, а другие евреи сами финансировал Гитлера. О вкладе влиятельных евреев того времени в становление Третьего рейха, росте влияния Гитлера «мировая общественность» предпочитает молчать. А людей, которые поднимают этот вопрос, тут же обвиняют в ревизионизме, фашизме, антисемитизме и т.д. Евреи и Гитлер – это одна из самых закрытых тем в мировых СМИ. Хотя не секрет, что фюрера и НСДАП спонсировали такие влиятельные еврейские промышленники, как Рейнольд Геснер и Фриц Мандель. Значительную помощь Гитлеру оказала знаменитая банковская династия Варбургов и лично Макс Варбург (директор гамбургского банка «М.М. Варбург & Ко»).

Среди других еврейских банкиров, которые не жалели денег на НСДАП, необходимо выделить берлинцев Оскара Вассермана (один из руководителей Deutsche Bank) и Ганса Привина. Ряд исследователей уверены, что в финансировании нацизма участвовали Ротшильды, им Гитлер был нужен для реализации проекта создания еврейского государства в Палестине. Преследования евреев в Европе вынуждали их искать новую родину, а сионисты (сторонники объединения и возрождения еврейского народа на его исторической родине) помогали в организации создании поселений на палестинских территориях. Кроме того, решалась проблема ассимиляции евреев в Европе, преследования заставляли их вспомнить о своём происхождении, объединиться, происходила мобилизация еврейского самосознания.

Интересно, что фактически Гитлера и его партию финансировали и подготовили почву для захвата нацистами власти в Германии те же силы, что готовили революции 1905, 1917 годов в России, спонсировали партию большевиков, эсеров, меньшевиков, вели плотную работу со всеми российскими революционными силами. Это так называемый «финансовый интернационал», хозяева банков США, Британии, Франции и других западных стран, американской Федеральной резервной системы.

Кроме того, надо отметить тот факт, что высшее руководство Третьего рейха само во многом состояло из евреев или людей, имеющих еврейские корни. Эти факты изложены в работе Дитриха Брондера «До прихода Гитлера», основанной на 288 источниках (он был генеральным секретарем объединения нерелигиозных общин Германии), Хенека Карделя «Адольф Гитлер — основатель Израиля» (во время войны был подполковником и кавалером рыцарского Железного креста). Немало фактов о евреях в Третьем рейхе можно найти в работах Вилли Фришауэра «Гиммлер», Уильяма Стивенсона «Братство Бормана», Джона Донована «Эйхман», Чарльза Уайтинга «Канарис» и т. д. Еврейские корни имел сам Адольф Гитлер, такие знаменитые нацисты, как Гейдрих (по отцу Зюсс), Франк, Розенберг. Евреем был один из авторов плана «Об окончательном решении еврейского вопроса» Эйхман. Уничтожением поляков и евреев на польской территории руководил еврей Ханс Михаэль Франк, он был генерал-губернатором Польши в 1939—1945 годы. Один из самых знаменитых авантюристов 20 столетия Игнац Требич-Линкольн, ярый сторонник Гитлера и его идей, родился в семье венгерских евреев.

Евреем был главный редактор антисемитской и антикоммунистической газеты «Штурмовик», идеолог расизма и ярый антисемит Юлиус Штрейхер (Абрам Гольдберг). Его казнили в 1946 году по приговору Нюрнбергского трибунала за антисемитизм и призывы к геноциду. Семитские корни имел министр пропаганды Рейха Иосиф Геббельс и его жена Магда Беренд-Фридлендер. Семитское происхождение было у Рудольфа Гесса, министра труда Роберт Лея. Есть мнение, что шеф Абвера Канарис происходил из греческих евреев.

До войны в Германии жило до полумиллиона евреев, до 300 тыс. из них свободно уехало. Частично пострадали невыехавшие, но самый большой урон понесли евреи Польши и СССР, они были значительно ассимилированы и их «пустили под нож», как утративших еврейское самосознание. Многие евреи воевали в составе вермахта, так, только в советский плен попало около 10 тыс. человек.

Лично благодаря Гитлеру появилась категория из более 150 «почетных арийцев», в которую вошли в основном крупные еврейские промышленники. Они выполняли личные поручения вождя по спонсорской поддержке тех или иных политических мероприятий. Нацисты делили евреев на богатых и всех остальных, для богачей были льготы.

Таким образом, мы видим, что усилиями западных СМИ, официальных историков, политиков из истории Второй мировой войны и её предыстории было вырезано немало интересных страниц. Евреи финансировали создание Третьего рейха, лично Гитлера, были в руководстве Германии, участвовали в «решении» еврейского вопроса, уничтожении своих соплеменников, воевали в составе немецких вооруженных сил. А после крушения Рейха на немецкий народ взвалили всю вину за геноцид еврейского народа и заставили платить контрибуцию. До сих пор Германия и немцы считаются главными виновниками разжигания Второй мировой войны, хотя организаторы этой бойни так и остались ненаказанными.

СССР и его политическое руководство любят обвинять в антисемитизме, но Сайко в книге «Перепутья на пути в Израиль» и Вейншток в работе «Сионизм против Израиля» приводят весьма интересные данные. Из евреев, которые подвергались преследованию со стороны нацистов и нашедших спасение за рубежом в период с 1935 по 1943 годы, 75% нашли убежище в тоталитарном Советском Союзе. Англия приютила около 2% (67 тыс. человек), Соединенные Штаты – менее 7% (примерно 182 тыс. человек), в Палестину уехало 8,5% беженцев.

Недавно кто то там в Европе написал статью о том, что нацисты убили не 6 миллионов евреев, а «всего то» несколько сот тысяч. И евреев в мире было до Гитлера 12-14 миллионов и в 50е годы тоже их было 12 – 14 миллионов. Значит, убили не много. И, возможно, за дело. А, следовательно, никакого геноцида не было. Его выдумали зловредные жиды для оправдания захвата чужих земель. (Дескать, никакие мы не оккупанты — от холокоста спасаемся).
Наши профессиональные антисемиты подхватили: вот ведь, опять жиды всех наебали!
Я в той дискуссии не участвовал, чтобы не опошляться. А вот сейчас решил разобрать: как там было на самом деле с геноцидом еврейского народа в Третьем рейхе?
.
Для начала сверим цифры.
Сами евреи и нацисты считали евреев по разному. И тот антисемит – автор статьи посчитал евреев по-еврейски. По синагогальным спискам прихожан. Надо ли говорить, что далеко не все евреи ходят в синагоги? А нацисты считали евреем всякого, у кого в крови было ¼ крови предка, записанного евреем. То есть, если хотя бы один из 8ми прадедушек или одна из 8ми прабабушек числились евреями, то и правнуков записывали евреем. Некоторые узнавали, что они, оказывается, евреи только по дороге в концлагерь.
.
И вот всего евреев, в том числе и таких «евреев» нацисты убили 6 миллионов.
Так что цифры в обоих случаях примерно правильные. Вопрос в том, кого считать евреем. Впрочем, в этом и сами евреи путаются, не только антисемиты. Причём, хотя тогда ещё не было генетического анализа, но нацисты пытались вычислять евреев с целью их последующего уничтожения именно генетическими методами: по записям рождений и черепа измеряли. Не по происхождению, культуре, вероисповеданию или воспитанию. Так что всё происходившее в третьем рейхе с евреями вполне подпадает под определения геноцида.
.
Позже я писал на тему сегодняшней статьи: Евреи на службе в Третьем рейхе.
Сразу скажу, что если евреи служили Гитлеру, это не значит, что геноцида не было. Да, Гитлер лично выдавал некоторым нужным евреям свидетельство того, что предъявитель сего – немец. Но эта привелегия светила только немецким евреям. И то не всем. Чаще не евреям, а «мишеленге», тоесть, полукровкам. Среди которых попадались и галахические евреи – евреи по матери. А вот негерманских евреев геноцидили по полной программе. Особенно восточно-европейских. Польских, белорусских и украинских.
.
Хотя убивали не только евреев и даже неевреев убили больше, чем евреев, но геноцид еврейского народа и был геноцидом.
Что, кстати, не отменяет факта, что современные еврейские политики и политиканы — потомки выживших в ходе геноцида евреев спекулируют на нём в своих интересах.
.
Почему евреи называют его холокостом? А потому, что ООН приняло определение «геноцид» уже сильно позже окончания войны. А по принципам ООН нельзя называть явление термином, официально введённым позже самого явления.
.
Вот тут есть статья на эту тему, которая мне показалась интересной для комментирования:

В. Герасимов. Они сражались за Гитлера. Как евреи помогали Гитлеру?

«Тысячи книг и статей посвящены еврейским страданиям в годы Второй мировой войны, поэтому о трагедии еврейского народа знают все. Эти статьи и книги миллиардными тиражами изданы на всех языках мира. Можно ли к многократно повторенным описаниям ужасов холокоста добавить что-то новое?

Автор предлагает вниманию читателей всего ОДНУ статью, которая, на наш взгляд, способна эту тему несколько расширить и обновить.

Итак, вопрос первый: всех ли евреев уничтожал Гитлер? Оказывается, далеко не всех. Возможно, это объясняется тем, что сам Адольф Алоизович был «немножко евреем». Таким же, как большинство его ближайших сподвижников. Гитлер не был евреем. Просто одна из его прабабок в 1912-1913 году не упоминалась в церковных книгах. Дескать, она могла быть и еврейкой. Но, это была эпоха наполеоновских войн и перемещений народов. Её могло занести в Австрию откуда-то извне.

Например, главный идеолог нацизма Розенберг происходил от прибалтийских евреев. Второй после фюрера человек Третьего рейха, шеф гестапо Генрих Гиммлер был полуевреем, а его первый заместитель Рейнгард Гейдрих уже еврей на 3/4. Нацистским министром пропаганды был другой типичный представитель «высшей расы», отроду хромоногий уродливый карлик с лошадиной стопой, полуеврей Иозеф Геббельс. Самым отпетым»жидоедом» при фюрере был издатель нацистской газеты «Штюрмер»Юлиус Штрейхер. После Нюрнберга издателя повесили. И на гробу написали его настоящее имя — Абрам Гольдберг, чтобы на том свете не перепутали его»девичье» имя и псевдоним. Другой нацистский преступник, Адольф Эйхман, повешенный уже в 1962 г., был чистокровным евреем из выкрестов. «Что ж, вешайте. Еще одним жидом будет меньше!» — заявил Эйхман перед казнью. А повесившийся (или повешенный) в преклоннейшем возрасте Рудольф Гесс, бывший правой рукой фюрера в руководстве нацистской партией, имел маму-еврейку.То есть по-нашему был полуевреем, а по законам иудейским — чистым евреем. Желтую «Звезду Давида» предложил пришивать к одежде евреев адмирал Канарис, шеф военной разведки. Он сам был из греческих евреев. Если командующий люфтваффе рейхсмаршал Герман Геринг был только женат на еврейке, то его первый заместитель фельдмаршал Эрхард Мильх был уже полноценным евреем. И так далее,очень напоминающее веселые картинки политического калейдоскопа в России. В этом плане интересна и поучительна история венского Ротшильда, в те времена одного из самых богатых евреев мира. Как ни в чем ни бывало, он продолжал спокойно жить в своем роскошном дворце, пока его не навестили местные штурмовики.Незваные гости вынесли из дворца немало добришка и золотишка, включая ценнейшую коллекцию старинных персидских ковров, в которой Ротшильд души не чаял.Поведение штурмовиков не на шутку рассердило банкира. И он тут же написал жалобу самому фюреру.

«Бедняга! — подумаете вы.- Его же немедленно отправят в газовую камеру!» Ошибаетесь. Гитлер принес Ротшильду извинения и возместил все убытки банкира из казны рейха. Загвоздка вышла лишь с персидскими коврами. Может быть, они очень понравились Еве Браун. Во всяком случае, по поводу унесенных ковров история умалчивает. Говорит она только о коврах принесенных.

Поясняю. Из той же государственной казны были срочно выделены средства для приобретения в Иране других антикварных персидских ковров, по художественным достоинствам и стоимости эквивалентных коврам из пропавшей коллекции. Новая коллекция была торжественно вручена безутешному миллиардеру самим Гиммлером. Он же лично руководил эвакуацией венского Ротшильда в Швейцарию.

Для этой цели Ротшильду был выделен особый железнодорожный состав с эсэсовской охраной и специальными вагонами люкс. Добро миллиардера, включая обновленную коллекцию ковров, было тщательно упаковано и погружено. Еврейская гордость не позволила Ротшильду отказаться от услуг и подарков лидеров Третьего рейха. Гиммлер лично сопровождал Ротшильда до самой швейцарской границы. Согласитесь, это мало напоминает скорбный путь в Освенцим. Но факт есть факт. Из этого фройлехса ноты не выкинешь.

Кстати: этот эпизод показывает отношение еврейской элиты к простым евреям и цену «еврейского братства». Что-то в анналах истории не отмечены усилия Ротшильда спасти евреев от газовых камер. Несмотря на авторитет его в глазах Гимлера.

Вопрос второй, не менее интересный: все ли евреи воевали против Гитлера? Ведь жертвой нацизма считает себя каждый еврей, и каждый, кто пожелал, получил за это денежную компенсацию от Германии. За грехи отцов, поверивших гитлеровским полукровкам, современные немцы расплатились и оптом, и в розницу. Ничего удивительного: проигравший всегда платит. Проблема в другом — все ли евреи имели моральное право на получение этих компенсаций? Как быть с теми евреями, которые воевали на стороне Гитлера? С теми, кто командовал фашистскими армиями, дивизиями, полками? С теми, кто разрушал русские города и деревни, убивал наших солдат, угонял в рабство русских девушек? Они что — тоже жертвы нацизма? Они никому и ничего не должны? Например: нам, детям и родственникам погибших и плененных россиян..Русская жизнь чего-то стоит? Или наши страдания заранее не в счет: подумаешь,какие-то русские!.. Впрочем, если мы сами себя не ценим, будут ли нас ценить другие?

Автор передёргивает. Из его утверждения следует, что все евреи ответственны за каждого еврея. Типа, если хотя бы один еврей – негодяй, так и все негодяи. И, следовательно, никакого геноцида не было. Геноцид, это жидовская хитрость, чтобы бабло срубить.

Но в цивилизованной юриспруденции не существует коллективной ответственности по национальному, гендерному или какому ещё принципу. Те евреи, которые убивали русских или ещё кого, пусть едут в Нюрнберг под трибунал, а те, которых убивали, здесь причём?

Либеральные авторы с удивительным постоянством забывают о том, что тысячи евреев в годы войны сражались за Гитлера. Они убивали русских, они воевали против нас. Притом убивали весьма усердно, «героически»: 20 евреев-гитлеровцев были награждены Рыцарским Крестом — высшей военной наградой нацистской Германии. В гитлеровском вермахте служили не только солдаты и младшие офицеры еврейского происхождения. 2 генерала, 8 генерал-лейтенантов, 5 генерал-майоров и 23полковника-еврея находились на самых ответственных командных должностях. Это не считая ближайших гитлеровских соратников и фельдмаршала люфтваффе Эрхарда Мильха. Никто из них прощения у нас не попросил. Мало того, не слышно даже гневных протестов со стороны самих пострадавших евреев. Гоняются по всему миру за каждым уцелевшим солдатом-полицаем, а своих маститых экс-душегубов почему-то не тревожат. Успокоились на том, что повесили самых-самых главных.

Каким образом евреи заняли столько высоких должностей в гитлеровском вермахте? Ведь существовал закон 1935г., согласно которому евреи не имели права служить в армии. Ответ дает мудрая русская поговорка: закон что дышло — куда повернул, туда и вышло. Оказывается,Гитлер лично объявил еврейских военачальников арийцами. И арийцы подчинились евреям. Так сказал фюрер, а фюрер думает за всех. Одних евреев убивать, другим евреям подчиняться. Дисциплина прежде всего. Кот лает, когда петух мяукает. .Наглядный урок юным баркашовцам, которым пора научиться думать не по писаниям психа Ницше, а своими мозгами. Добрые намерения не всегда приводят к хорошим результатам. Бездумное, слепое подчинение фюреру — удел слабых. Личность — не гвоздь, вколоченный в доску. Воля к борьбе — акт творческий.

А как там наши «герои»? Да так, живут себе потихоньку. Экс-арийцы дружно объявили себя евреями, сообща скорбят по жертвам холокоста, соучастниками которого они были сами. Они ругают фюрера. И, возможно, получают компенсации. Палачи объявили себя жертвами печальных обстоятельств. Не может быть жертвой только русский народ. Потому нам никто не должен».

Источник: Валерий ГЕРАСИМОВ, США, «Колокол» N 124/98. Дуэль N 42(89)

Третий Рейх был детищем евреев, и поэтому евреи помогали ему во всём. Мало того, что вся верхушка Рейха состояла из евреев, так и в немецкой армии служило более 150 тысяч евреев – по одному из каждой еврейской семьи Германии…

Еврейская красавица

Широкую известность получила Стелла Гольдшлаг (нем. Stella Goldschlag, в замужестве Стелла Кюблер, годы жизни 1922 — 1994 гг.). Это была красивая берлинская девушка-еврейка с «арийской» внешностью – блондинка с голубыми глазами.

После окончания школы (уже после прихода к власти нацистов) получила образование дизайнера модной одежды. Незадолго до начала войны вышла замуж за музыканта еврея Манфреда Кюблера. Работала вместе с ним на принудительных работах на фабрике в Берлине.

В 1942 году начались депортации некоторых евреев в трудовые лагеря, но она с родителями пыталась скрыться от переселения, перейдя на нелегальное положение. В начале 1943 года Стеллу выявили и арестовали. Чтобы спасти себя и своих родителей от теперь уже от неминуемой депортации, она согласилась сотрудничать с нацистами. По заданию гестапо она обследовала Берлин в поисках скрывающихся евреев, обнаружив которых, она сдавала их гестапо.

Данные о количестве её жертв колеблются между точно доказанными 600 евреев до предположительно 3000 евреев. Были также уничтожены её родители, и муж, ради которых она и согласилась на предательство. Но и после их смерти красотка продолжала сдавать евреев нацистам. Зато она смогла спасти несколько своих бывших одноклассников и знакомых. И, конечно, себя, любимую…

По окончании войны попыталась скрыться. Родила дочь, которая жива до настоящего времени, носит имя Ивонна Майсль и крайне отрицательно относится к своей матери. Стелла Кюблер была арестована советскими спецслужбами в октябре 1945 года и приговорена к 10 годам заключения. После этого вернулась в Западный Берлин, где также была приговорена к 10-летнему сроку, однако не отбывала его ввиду ранее отбытого наказания. Характерно, что Стелла повторно вышла замуж за бывшего нациста. В возрасте 72 лет совершила самоубийство.

Евреи — агенты гестапо

Одним из самых известных сионистских агентов Гестапо был торговец евреями Рудольф (Реже) Исраэль Кацнер (Кастнер) — один из лидеров венгерских евреев. В годы войны Кацнер не раз сопровождал офицера СС, доверенное лицо Гиммлера — Курта Бехера во время его визитов в концлагеря. Рудольф Кацнер заключил с немецким куратором еврейской эмиграции Эйхманом сделку, благодаря которой примерно 1700 его родственников, знакомых, венгерских чиновников Сохнута, члены их семей и т.д. на специальном поезде, предоставленном немцами, 30 июня 1944 года выехали в Швейцарию. За это Кацнер заплатил немцам 8,6 млн швейцарских франков, но сколько всего он собрал с евреев — неизвестно. Всего Кацнер вывез из Венгрии более 5 тысяч богатых и нужных евреев. Последние месяцы войны он весело проводит в обществе немцев в форме офицера СС — разъезжает по-концлагерям вместе с немецкими офицерами, пьет с ними, играет в карты, возможно, как и они спит с женщинами, содержащимися в концлагерях.

ЕВРЕИ НА СЛУЖБЕ ВЕРМАХТА ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

Терминология

Вермахт – вооруженные силы Германии (1935-1945), состоящие из сухопутных войск, военно-морского флота (кригсмарине) и военно-воздушных сил (люфтваффе).

ООН – Организация Объединенных Наций создана 26 июня 1945 года. СССР вступил в ООН 24 октября 1945 года.

Третий рейх – «Третья империя» — неофициальное название Германского государства – Deutsches Reich (1933-1943), Groβdeutsches Reich (1943-1945). 

            «Вся реальная история Второй мировой войны умышленно закрыта и фальсифицирована. До настоящего времени о Гитлере и нацизме никакой объективной информации в России практически нет. Евреи были союзниками и активными деятелями гитлеровской Германии повлиявшими на ход и результат войны…

            Либеральные авторы с удивительным постоянством забывают о том, что тысячи евреев в годы войны сражались за Гитлера. Они убивали русских, они воевали против нас. При том, убивали весьма усердно… Никто из них прощения у нас не попросил» и никогда не попросит (16).

            150 тысяч солдат и офицеров вермахта могли бы репатриироваться в Израиль согласно Закону о возвращении, но они избрали для себя, абсолютно добровольно, служение фюреру    (3, 5, 10, 34).

            Абсолютное большинство евреев – ветеранов вермахта говорят, что идя в армию, они не считали себя евреями (5, 34).

            Очень подробно о службе евреев в вермахте Третьего рейха написал в своём исследовании Брайен Марк Ригг «Еврейские солдаты Гитлера: нерассказанная история нацистских расовых законов и людей еврейского происхождения в германской армии» (2002 г.).

            Брайен Марк Ригг (род. 1971) – американский историк, профессор Американского военного университета, доктор философии. Родился в Техасе в семье христиан-баптистов. Служил в качестве офицера в Корпусе морской пехоты США. Окончил с отличием исторический факультет Йельского университета, получил грант от Фонда Чарльза и Джулии Генри для продолжения обучения в Кембриджском университете в Великобритании. Обнаружив, что его бабушка была еврейкой, постепенно стал приближаться к иудаизму. Учился в иерусалимской иешиве «Ор Самеах». Служил добровольцем во вспомогательных частях Армии обороны Израиля.

            Подсчёты и выводы Ригга звучат достаточно сенсационно: в германской армии, на фронтах Второй мировой, воевало до 150 тысяч солдат, имевших еврейских родителей или бабушек с дедушками.

Термином «мишлинге» в рейхе называли людей, родившихся от смешанных браков арийцев с неарийцами.

            Мишлинге (Mischlinge) – «смешанные», нечистокровные евреи. Евреями назывались люди, по крайней мере, с тремя чисто еврейскими бабушками или дедушками. 

Мишлингом первой степени, или полуевреем, назывался человек с двумя еврейскими дедушками или бабушками, не исповедовавший иудаизм и не состоявший в браке с евреем или еврейкой.

Мишлингом второй степени, евреем на четверть, назывался человек с одним еврейским дедушкой или одной еврейской бабушкой, или же ариец, состоящий в браке с евреем или еврейкой. В 1939 году в Германии находилось 72 000 мишлинге первой степени и 39 000 мишлинге второй степени.

Несмотря на юридическую «подпорченность» людей с еврейскими генами и, невзирая на трескучую пропаганду, десятки тысяч «мишлинге» преспокойно жили при нацистах: «не были депортированы или стерилизованы и не стали объектом истребления. На основании ранее принятых законов они были отнесены к категории неарийцев, и большинство из них уцелело» (5).

Они обычным порядком призывались в вермахт, люфтваффе и кригсмарине, становясь не только солдатами, но и частью генералитета, на уровне командующих полками, дивизиями и армиями.

В январе 1944 года кадровый отдел вермахта подготовил секретный список 77 высокопоставленных офицеров и генералов, «смешанных с еврейской расой или женатых на еврейках». Все 77 имели личные удостоверения Гитлера о «немецкой крови». Среди перечисленных в списке – 23 полковника, 5 генерал-майоров, 8 генерал-лейтенантов, два полных генерала армии, один генерал-фельдмаршал (40).

  Так, подполковник Абвера Эрнст Блох – сын еврея получил от Гитлера следующий документ: «Я, Адольф Гитлер, фюрер немецкой нации, настоящим подтверждаю, что Эрнст Блох является особой немецкой крови»…

Сегодня Брайан Ригг заявляет: «К этому списку можно добавить еще 60 фамилий высших офицеров и генералов вермахта, авиации и флота, включая двух фельдмаршалов»…(там же).

Вот одни из них –

  Ханс Михаэль Франк – личный адвокат Гитлера, генерал-губернатор Польши, рейхсляйтер НСДАП, полуеврей.

Бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, офицер люфтваффе и внук еврея, свидетельствует: «Только в моей авиачасти было 15-20 таких же парней, как и я. Убежден, что глубокое погружение Ригга в проблематику немецких солдат еврейского происхождения откроет новые перспективы в изучении военной истории Германии XX века».

Сотни «мишлинге» были награждены за храбрость Железными крестами.Двадцать солдат и офицеров еврейского происхождения были удостоены высшей военной награды Третьего рейха – Рыцарского креста (там же).

Рыцарский крест, первая степень ордена Железного креста в Третьем рейхе, учрежден по приказу Адольфа Гитлера в 1939 году.

«Например, главный идеолог нацизма Розенберг происходил от прибалтийких евреев. Второй после фюрера человек Третьего рейха, шеф гестапо Генрих Гиммлер был полуевреем, а его первый заместитель Рейнгард Гейдрих уже еврей на 3/4. Нацистским министром пропаганды был другой типичный представитель «высшей расы», отроду хромоногий уродливый карлик с лошадиной стопой, полуеврей Йозеф Геббельс.

Самым отпетым «жидоедом» при фюрере был издатель нацистской газеты «Штюрмер» Юлиус Штрейхер. После Нюрнберга издателя повесили. И на гробу написали его настоящее имя – Абрам Гольдберг, чтобы на том свете не перепутали его «девичье» имя и псевдоним.

Другой нацистский преступник, Адольф Эйхман, повешенный уже в 1962 году, был чистокровным евреем из выкрестов. «Что ж, вешайте. Еще одним жидом будет меньше!» — заявил Эйхман перед казнью. А повесившийся (или повешенный) в преклоннейшем возрасте Рудольф Гесс, бывший правой рукой фюрера в руководстве нацистской партией, имел маму – еврейку.               То есть по-нашему был полуевреем, а по законам иудейским – чистым евреем.

Желтую «Звезду Давида» предложил пришивать к одежде евреев адмиралКанарис, шеф военной разведки. Он сам был из греческих евреев. Если командующий люфтваффе рейхсмаршал Герман Геринг был только женат на еврейке, то его первый заместитекль фельдмаршал Эрхард Мильх был ужеполноценным евреем» (16).

Ниже мы приводим ключевые фигуры Третьего рейха, имеющие связь с еврейством плоть от плоти и кровь от крови.

Гитлер (Hitler) (настоящая фамилия Шикльгрубер) Адольф (1889-1945), главный немецко-фашистский военный преступник, австрийский еврей.

Установил в Германии режим фашистского террора. С 1938 верховный главнокомандующий вооруженными силами. Непосредственный инициатор развязывания Второй мировой войны 1939-1945 г.г., вероломного нападения на СССР 22 июня 1941 года. Один из главных организаторов массового истребления военнопленных и мирного населения на оккупированных территориях (16, 25, 39).

Фюрер Германии (1934-1945), рейхсканцлер Германии (1933-1945), председатель НСДАП (1921-1945). Отец – Алоис Шикльгрубер (1837-1903), сын – банкира – еврея, мать – Клара  Пёльтцль (1860-1907).

Альфред Розенберг (1893-1946) – главный идеолог нацизма, рейхсляйтер (высший партийный функционер, ранг присваивал лично Гитлер), руководитель внешнеполитического управления национал-социалистической немецкой рабочей партии (с 1933 г.), Уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП, рейхсминистр восточных оккупированных территорий (с 17 июля 1941 г.).

Генрих Гиммлер (1900-1945) – Рейхсфюрер СС (1929-1945), рейхсминистр внутренних дел Германии (1943-1945), рейхсляйтер (1933-1945), и.о. начальника Главного управления имперской безопасности (РСХА) (1942-1943), статс-секретарь Имперского министерства внутренних дел и шеф германской полиции (1936-1943).

И.о. начальника РСХА Гиммлер стал после убийства еврея Рейнхарда Гейндриха.

Рейнхард Гейдрих (1904-1942) – и.о. рейхспротектора Богемии и Моравии (1941-1942), начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА) (1939-1942), начальник тайной государственной полиции Третьего рейха (Гестапо) (1934-1939), президент международной организации уголовной полиции (Интерпола) (1940-1942), обергруппенфюрер СС и генерал полиции, отец Бруно Зюсс – еврей.

Йозеф Геббельс (1897-1945) – Рейхсканцлер Германии (30 апреля — 1 мая 1945), рейхсминистр народного посвещения и пропаганды Германии (1933-1945), рейхляйтер (1930-1945), гауляйтер Берлина (1926-1945), имперский комиссар обороны Берлина (1942-1945), имперский уполномоченный по тотальной военной мобилизации (1944-1945).

Адольф Эйхман (1906-1962) – непосредственно ответственный за массовое уничтожение евреев, начальник отдела IVВ4 Гестапо РСХА (1939-1941), начальник сектора IVВ4 Управления IV РСХА (1941-1945), оберштурмбаннфюрер СС.

Рудольф Гесс (1894-1987) – заместитель фюрера по партии (1933-1941), рейхсминистр (1933-1941), рейхсляйтер (1933-1941). Обергруппенфюрер СС и обергруппенфюрер СА (штурмовые отряды НСДАП).

Вильгельм Канарис (1887-1945) – начальник службы военной разведки и контрразведки (Абвера) (1935-1944), адмирал.

Эрхард Мильх (1892-1971) – немецкий военный деятель, заместитель Геринга, рейхсминистра авиации Третьего рейха, генеральный инспектор люфтваффе, генерал-фельдмаршал (1940).

Американским военным трибуналом объявлен военным преступником. В 1947 году его судили и приговорили к пожизненному заключению. В 1951 году срок сократили до 15 лет, а к 1955 году досрочно освободили.

Вернер Гольдберг. Долгое время нацистская пресса помещала на своих обложках фотографию голубоглазого блондина в каске. Под снимком значилось: «Идеальный немецкий солдат». Этим арийским идеалом был боец вермахта еврей Вернер Гольдберг.

Вальтер Холландер. Полковник Вальтер Холландер, чья мать была еврейкой, получил личную грамоту Гитлера, в которой фюрер удостоверял арийство этого галахического еврея. Такие же удостоверения о «немецкой крови» были подписаны Гитлером для десятков высокопоставленных офицеров еврейского происхождения.

 Холландер в годы войны был награжден Железными крестами обеих степеней и редким знаком отличия – Золотым Немецким крестом. Холландер получил Рыцарский крест в июле 1943 года, когда его противотанковая бригада в одном бою уничтожила 21 советский танк на Курской дуге. Умер в 1972 году в ФРГ.

  Роберт Борхардт. Майор вермахта Роберт Борхардт получил Рыцарский крест за танковый прорыв русского фронта в августе 1941 года. Затем Борхардт был направлен в Африканский корпус Роммеля. Под Эль-Аламейном Борхардт попал в плен к англичанам. В 1944 году военнопленному разрешили приехать в Англию для воссоединения с отцом-евреем. В 1946-м Борхардт вернулся в Германию, заявив своему еврейскому папе: «Кто-то же должен отстраивать нашу страну». В 1983 году, незадолго до смерти, Борхардт рассказывал немецким школьникам: «Многие евреи и полуевреи, воевавшие за Германию во Вторую мировую, считали, что они должны честно защищать свой фатерланд, служа в армии».

Но давайте вновь вернёмся к 150 тысячам евреев солдат и офицеров преданно служивших в вермахте Третьего рейха, «это 15 полнокровных стрелковых дивизий вермахта! – целая еврейская армада внутри вооруженных сил гитлеровцев» (16).

Арийским идеалом был боец вермахта еврей Вернер Гольдберг

Майор вермахта Роберт Борхардт получил Рыцарский крест за танковый прорыв русского фронта в августе 1941 года. Затем Роберт был направлен в Африканский корпус Роммеля. Под Эль-Аламейном Борхардт попал в плен к англичанам. В 1944 году военнопленному разрешили приехать в Англию для воссоединения с отцом-евреем. В 1946-м Роберт вернулся в Германию, заявив своему еврейскому папе: «Кто-то же должен отстраивать нашу страну.» В 1983 году, незадолго до смерти, Борхардт рассказывал немецким школьникам:

[!] «Многие евреи и полуевреи, воевавшие за Германию во Вторую мировую, считали, что они должны честно защищать свой фатерланд, служа в армии». 

рядовой вермахта Антон Майер

Кроме того, евреи воевали против СССР в составе стран-союзниц Третьего рейха во Второй мировой войне. Поход Гитлера на Россию носил общеевропейский характер (26).

Германия

К началу 1945 года в вооруженных силах Германии служило 9,4 млн. человек, из них 5,4 – в действующей армии. Кроме того, в составе войск СС числились чуть ли не полмиллиона граждан других стран, сведенных в национальные дивизии и  более мелкие формирования. В них насчитывалось: выходцев из Средней Азии – 70 тысяч; азербайджанцев – 40 тысяч; северокавказцев – 30 тысяч; грузин – 25 тысяч; татар – 22 тысячи, армян – 20 тысяч; голландцев – 50 тысяч; казаков – 30 тысяч; латышей – 25 тысяч; фламандцев – 23 тысячи; украинцев — 22 тысячи; боснийцев – 20 тысяч; эстонцев – 15 тысяч; датчан – 11 тысяч; русских и белорусов – 10 тысяч (не считая 1-й дивизии РОА генерала Власова (16 тысяч человек), которая не входила в СС, полицейских и охранных батальонов и пр.); норвежцев – 7 тысяч; французов —  7 тысяч; албанцев – 5 тысяч; шведов – 4 тысячи.

Германия объявила СССР войну 22 июня 1941 года.

Венгрия

Эта страна была самым верным союзником Гитлера – вступила в войну 27 июня 1941 года и продолжала сражаться до 12 апреля 1945 года.

На советско-германском фронте в составе «Карпатской группы», 2-й венгерской армии и авиагруппы воевало до 205 тысяч мадьяров.    Их силы увеличились до 150 тысяч на территории самой Венгрии. Общие потери – 300 тысяч человек.

Италия

В 1941 году режим Муссолини послал на советско-германский фронт 60-тысячный экспедиционный корпус в составе 3 дивизий. Позднее итальянские силы в России были доведены до 11 дивизий (374 тысячи человек), 2-й и 35-й итальянские корпуса стали непосредственной причиной поражения немцев под Сталинградом. В России погибли 94 тысячи итальянцев, еще              23 тысячи умерли в советском плену.

Италия объявила СССР войну 22 июня 1941 года.

Финляндия

Вступив в войну в конце июня 1941 года, Финляндия вернула себе почти все территории, отторгнутые у нее после «зимней войны». Финская армия (400 тысяч человек) дралась под  Ленинградом, в Карелии, на Кольском полуострове. Потери составили 55 тысяч человек. После начала советского контрнаступления Финляндия вышла из войны, подписав в сентябре 1944 года соглашение о перемирии.

Испания

«Голубая» (250-я пехотная) дивизия воевала на советско-германском фронте с 1941 по 1943 годы. За это время на фронте успели побывать 40-50 тысяч испанцев. Дивизия воевала под Ленинградом и Новгородом (где испанцами был украден крест с храма Святой Софии). Потери:   5 тысяч убитых, более 8 тысяч раненых.

Румыния

Выставила против РККА 220 тысяч штыков и сабель, более 400 самолетов, 126 танков. Румыны воевали в Молдавии, на Украине, в  Крыму, на Кубани, участвовали в оккупации Одессы, наступлении на Сталинград. В боях с Красной армией Румыния потеряла 350 тысяч солдат и еще 170 тысяч в боях с немцами и венграми после того,  как в 1944 году перешла на сторону антигитлеровской коалиции.

Румыния объявила СССР войну 22 июня 1941 года.

Словакия

В числе стран – сателлитов Германии одной из первых объявила войну СССР – 23 июня 1941 года. На фронт были посланы 2 дивизии, которые сражались с Красной армией на Украине, Кавказе, в Крыму. Из 65 тысяч словацких военнослужащих с июля 1941 года по сентябрь                    1944 года погибло менее 3 тысяч, в плен сдались  более 27 тысяч солдат.

Хорватия

Прислала на помощь Гитлеру 369-й усиленный полк, моторизованную бригаду и истребительную эскадрилью общей численностью примерно 20 тысяч человек. Половина из них погибла или попала в плен под Сталинградом.

Норвегия

Сразу после 22 июня 1941 года в стране был объявлен набор добровольцев – ехать сражаться в Россию в составе германских войск. Уже в июле 1942 года под Ленинград прибыли первые подразделения эсэсовского легиона «Норвегия». Всего против СССР воевало 7 тысяч норвежцев.

Войну Норвегия нам объявила запоздало – 16 августа 1943 года (31).

А ещё были добровольцы – легионеры из Франции, Бельгии, Португалии и других стран, в числе которых были также евреи, добровольно вставшие на борьбу с христианской цивилизацией.

«Сколько погибло славян от рук евреев-эсэсовцев? Адольф Ротфельд, руководитель львовского юденрата, тоже сотрудничал с Гестапо. А офицер немецкой полиции безопасности того же Львова Макс Голигер, получил повышение по службе за свою изощренную жестокость. Еврейская полиция «Дистрикта Галиция» — «Юдише орднунг Лемберг» — «Еврейский порядок Львова» была сформирована из молодых и крепких евреев, бывших скаутов. Они носили форму полицаев с кокардами на фуражках, на которых было написано ЮОЛ, именно им, называющим себя «хаверами», эсесовцы поручали устраивать массовые истязания советских военнопленных в концлагерях и потом сами же удивлялись той жестокости, с которой молодые евреи относились к пленным солдатам. И это только один Львов…» (16).

«В крупнейшем Варшавском гетто еврейская полиция насчитывала около 2 500 членов в г. Лодзь — до 1 200; во Львове – до 500 человек, в Вильнюсе – 210, в Кракове – 150, в Ровно – 200 полицаев. Кроме территорий СССР и Польши еврейская полиция существовала лишь в Берлине, концлагере Дранси во Франции и концлагере Вестерброк в Голландии. В других концлагерях такой полиции не было» (18).

В варшавском гетто еврейская полиция имела специальный жетон с шестиконечной звездой.

«Если перечислять всех сионистских пособников нацизма, то список получится весьма длинным. Особенно если включить в него всех тех, кто через издававшиеся в еврейских гетто газетах призывал своих собратьев к покорности и сотрудничеству с нацистами, и тех, кто в составе так называемой еврейской полиции помогал нацистам отлавливать и депортировать в лагеря смерти десятки и сотни тысяч евреев» (30).

Сегодня «экс-арийцы дружно объявили себя евреями, сообща скорбят по жертвам холокоста, соучастниками которого они были сами. Они ругают фюрера и получают компенсации. Палачи объявили себя жертвами печальных обстоятельств» (16).

«Религия холокоста сконструирована теми людьми, которые сами несут главную ответственность за преследование евреев – сионистами! Это они привели к власти Гитлера, дали ему денег на большую войну и постоянно с ним сотрудничали…» (1).

Именно Гитлер субсидировал и направлял еврейский капитал на борьбу с СССР.

«Сотрудничество нацистов и сионистов было увековечено специальной медалью, отчеканенной по указанию Геббельса после пребывания руководителя еврейского отдела СС в Палестине. На одной стороне медали изображалась свастика, а на другой – шестиконечная звезда.

Гитлер запретил все еврейские организации и органы печати, но оставил «Сионистский союз Германии», преобразованный в «Имперский союз евреев Германии». Из всех еврейских газет продолжала выходить только сионистская «Юдише рундшау».

Выезжавшие под руководством сионистов из Германии в Палестину евреи вносили деньги на специальный счет в двух германских банках. На эти суммы в Палестину, а затем и в другие страны Ближнего и Среднего Востока экспортировались немецкие товары. Часть вырученных денег передавалась прибывшим в Палестину иммигрантам из Германии, а около 50 % присваивали нацисты.

Только за пять лет, с 1933 по 1938 год, сионисты перекачали в Палестину свыше 40 млн. долларов…

«По совокупности своих преступлений в годы Второй мировой войны, нацистские пособники из числа сионистов должны были оказаться на одной скамье подсудимых со своими патронами. Однако этого не произошло. Более того, те, кто прямо или косвенно сотрудничали с нацистами, оказались на высших руководящих постах как, например, тот же Вайцман или Леви Эшколь, в 30-е годы руководивший в берлинском отделении палестинского бюро депортацией немецких евреев в Палестину. Евреи рангом пониже заполняли средние и низшие звенья административной иерархии сионистского государства» (там же).

О масштабе участия евреев во Второй мировой войне против СССР убедительно свидетельствуют цифры военнопленных в СССР по национальному составу в период с 22.06.1941 года по 02.09.1945 года.

Из общего числа военнопленных 3 770 290 военнопленных (10, 26, 31):

Из приведенной таблицы видно, что в плен попали 10 173 еврея – целая дивизия вермахта!

Хватало евреев и в плену войск антигитлеровской коалиции.

В условиях информационного общества замалчивание этих и подобных фактов явно бесперспективно.

Верными соратниками Гитлера по партии (НСДАП) и строительству вермахта были еврейские промышленники, действующие не только в Германии, но и во всей Европе и США. «Огромное количество вооружений производили чешские заводы «Шкода», французские «Рено» и др. Перед войной интенсивно наращивали военное производство американские заводы в Германии «General Motors», «Ford», «IBM» (37).

Вильгельм Мессершмидт (Messerschmitt), (1898-1978) – немецкий авиаконструктор, владелец десятков предприятий по производству самолетов для люфтваффе.

Фриц Тиссен (Thyssen), (1873-1951) – крупный немецкий промышленник, оказавший значительную финансовую поддержку Гитлеру, член НСДАП, щедро финансирующий её, активно способствовал приходу фашистов к власти.

Данный список бесконечно велик. Что стоит только один из его союзников по коалиции против СССР генерал Франсиско Франко, председатель правительства Испании, чистокровный еврей, обеспечивающий в годы войны сохранность богатых евреев Германии. 

«Все войны всю человеческую историю организовывают еврейские оккультные силы, которые и внутри себя имеют два тайных ордена, которые борются между собой за власть. Евреи выработали основную тактику ведения войны – всегда орать, что евреев притесняют. И всегда получается, что ВСЕГДА ЕВРЕИ УБИВАЮТ ЕВРЕЕВ, а вину всегда евреи вешают на ни в чем не повинные народы» (16).

 С 11 по 29 июля 2011 года в Женеве (Швейцарская Конфедерация) прошло 102 заседание Комитета ООН по правам человека, на котором для всех государств, подписавших Конвенцию по правам человека ООН  (в том числе ФРГ, Франции, Австрии и Швейцарии), было принято следующее обязательное решение (замечание общего порядка):

«Законы, которые преследуют выражение мнения по отношению к историческим фактам, несовместимы с обязательствами, которые возлагает Конвенция на подписавшие ее государства относительно уважения свободы слова и свободы выражения мнения. Конвенция не разрешает никакого общего запрета на выражение ошибочного мнения или неправильной интерпретации событий прошлого» (Абзац 49, ССPR/C/GC/34).

Решение Комитета, как минимум означает, что уже действующие законы незаконны, и что они были противозаконными уже при их принятии, так что все проведенные за прошедшее время по ним осуждения должны быть отменены, а осужденные должны получить компенсацию.

Таким образом, для стран, подписавших Конвенцию по правам человека, преследование за отрицание холокоста является недопустимым.

Официальный текст решения (замечания общего порядка) Комитета ООН по правам человека на русском языке находится на сайте Комитета ООН по правам человека.

5 июля 2012 года Совет ООН по правам человека принял историческую резолюцию о свободе распространения информации в Интернете, в которой содержится призыв ко всем государствам защищать права личности в интернете в той же степени, в какой эти права защищаются в повседневной жизни.

«Совет по правам человека, руководствуясь Уставом Организации Объединенных Наций, вновь подтверждая, прав человека и основных свобод, закрепленных во Всеобщей декларации прав человека и соответствующих международных договоров по правам человека, включая Международный пакт о гражданских и политических правах и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах…

1. подтверждает, что те же права, что имеют люди, также должны быть защищены в Интернете, в частности, свободы слова, которое применимо независимо от государственных границ и любыми средствами по своему выбору, в соответствии со статьями 19 Всеобщей декларации прав человека и Международного пакта о гражданских и политических правах;

2. признает глобальный и открытый характер Интернета в качестве движущей силы в ускорение прогресса в направлении развития в его различных формах…

5. постановляет продолжить рассмотрение вопроса о поощрении, защите и осуществлению прав человека, включая право на свободу выражения мнения, в Интернете и в  других технологиях, а также о том, как Интернет  может стать важным инструментом для развития и осуществление прав человека, в  соответствии со своей программой работы».

Отрицание холокоста – вполне законно!

Таким образом, исследование холокоста и его обсуждение есть дело науки, а не судьи по уголовным делам!

Источник: http://nets-buisnes.blogspot.ru/2014/02/blog-post.html

The location of Germany (dark green) in the European Union (light green)
Total population
116,000 to 225,000[1]
Regions with significant populations
Germany Israel, United States, Chile, Argentina, Brazil, Mexico, and the United Kingdom
Languages
English, German, Russian, Hebrew, Yiddish, and others
Religion
Judaism, agnosticism, atheism, and others
Related ethnic groups
Ashkenazi Jews, Sephardi Jews, Mizrahi Jews, Israelis

The history of the Jews in Germany goes back at least to the year 321,^[2][3] and continued through the Early Middle Ages (5th to 10th centuries CE) and High Middle Ages (circa 1000–1299 CE) when Jewish immigrants founded the Ashkenazi Jewish community. The community survived under Charlemagne, but suffered during the Crusades. Accusations of well poisoning during the Black Death (1346–53) led to mass slaughter of German Jews^[4] and they fled in large numbers to Poland. The Jewish communities of the cities of Mainz, Speyer and Worms became the center of Jewish life during medieval times. «This was a golden age as area bishops protected the Jews resulting in increased trade and prosperity.»^[5]

The First Crusade began an era of persecution of Jews in Germany.^[6] Entire communities, like those of Trier, Worms, Mainz and Cologne, were slaughtered. The Hussite Wars became the signal for renewed persecution of Jews. The end of the 15th century was a period of religious hatred that ascribed to Jews all possible evils. With Napoleon’s fall in 1815, growing nationalism resulted in increasing repression. From August to October 1819, pogroms that came to be known as the Hep-Hep riots took place throughout Germany. During this time, many German states stripped Jews of their civil rights. As a result, many German Jews began to emigrate.

From the time of Moses Mendelssohn until the 20th century, the community gradually achieved emancipation, and then prospered.^[7]

In January 1933, some 522,000 Jews lived in Germany. After the Nazis took power and implemented their antisemitic ideology and policies, the Jewish community was increasingly persecuted. About 60% (numbering around 304,000) emigrated during the first six years of the Nazi dictatorship. In 1933, persecution of the Jews became an official Nazi policy. In 1935 and 1936, the pace of antisemitic persecution increased. In 1936, Jews were banned from all professional jobs, effectively preventing them from participating in education, politics, higher education and industry. On 10 November 1938, the state police and Nazi paramilitary forces orchestrated the Night of Broken Glass (Kristallnacht), in which the storefronts of Jewish shops and offices were smashed and vandalized, and many synagogues were destroyed by fire. Only roughly 214,000 Jews were left in Germany proper (1937 borders) on the eve of World War II.^[8]

Beginning in late 1941, the remaining community was subjected to systematic deportations to ghettos and ultimately, to death camps in Eastern Europe.^[8] In May 1943, Germany was declared judenrein (clean of Jews; also judenfrei: free of Jews).^[8] By the end of the war, an estimated 160,000 to 180,000 German Jews had been killed by the Nazi regime and their collaborators.^[8] A total of about six million European Jews were murdered under the direction of the Nazis, in the genocide that later came to be known as the Holocaust.

After the war, the Jewish community in Germany started to slowly grow again. Beginning around 1990, a spurt of growth was fueled by immigration from the former Soviet Union, so that at the turn of the 21st century, Germany had the only growing Jewish community in Europe,^[9] and the majority of German Jews were Russian-speaking. By 2018, the Jewish population of Germany had leveled off at 116,000, not including non-Jewish members of households; the total estimated enlarged population of Jews living in Germany, including non-Jewish household members, was close to 225,000.^[1]

By German law, denial of the Holocaust or that six million Jews were murdered in the Holocaust (§ 130 StGB) is a criminal act; violations can be punished with up to five years of prison.^[10] In 2006, on the occasion of the World Cup held in Germany, the then-Interior Minister of Germany Wolfgang Schäuble, urged vigilance against far-right extremism, saying: «We will not tolerate any form of extremism, xenophobia, or antisemitism.»^[11] In spite of Germany’s measures against these groups and antisemites, a number of incidents have occurred in recent years.

From Rome to the Crusades[edit]

Jewish migration from Roman Italy is considered the most likely source of the first Jews on German territory. While the date of the first settlement of Jews in the regions which the Romans called Germania Superior, Germania Inferior, and Magna Germania is not known, the first authentic document relating to a large and well-organized Jewish community in these regions dates from 321^{[12][13][14][15]} and refers to Cologne on the Rhine^[16][17][18] (Jewish immigrants began settling in Rome itself as early as 139 BC^[19]). It indicates that the legal status of the Jews there was the same as elsewhere in the Roman Empire. They enjoyed some civil liberties, but were restricted regarding the dissemination of their culture, the keeping of non-Jewish slaves, and the holding of office under the government.

Jews were otherwise free to follow any occupation open to indigenous Germans and were engaged in agriculture, trade, industry, and gradually money-lending. These conditions at first continued in the subsequently established Germanic kingdoms under the Burgundians and Franks, for ecclesiasticism took root slowly. The Merovingian rulers who succeeded to the Burgundian empire were devoid of fanaticism and gave scant support to the efforts of the Church to restrict the civic and social status of the Jews.

Charlemagne (800–814) readily made use of the Roman Catholic Church for the purpose of infusing coherence into the loosely joined parts of his extensive empire, but was not by any means a blind tool of the canonical law. He employed Jews for diplomatic purposes, sending, for instance, a Jew as interpreter and guide with his embassy to Harun al-Rashid. Yet, even then, a gradual change occurred in the lives of the Jews. The Church forbade Christians to be usurers, so the Jews secured the remunerative monopoly of money-lending. This decree caused a mixed reaction of people in general in the Carolingian Empire (including Germany) to the Jews: Jewish people were sought everywhere, as well as avoided. This ambivalence about Jews occurred because their capital was indispensable, while their business was viewed as disreputable. This curious combination of circumstances increased Jewish influence and Jews went about the country freely, settling also in the eastern portions (Old Saxony and Duchy of Thuringia). Aside from Cologne, the earliest communities were established in Mainz, Worms, Speyer, and Regensburg.^[20]

The status of the German Jews remained unchanged under Charlemagne’s successor, Louis the Pious. Jews were unrestricted in their commerce; however, they paid somewhat higher taxes into the state treasury than did the non-Jews. A special officer, the Judenmeister, was appointed by the government to protect Jewish privileges. The later Carolingians, however, followed the demands of the Church more and more. The bishops continually argued at the synods for including and enforcing decrees of the canonical law, with the consequence that the majority Christian populace mistrusted the Jewish unbelievers. This feeling, among both princes and people, was further stimulated by the attacks on the civic equality of the Jews. Beginning with the 10th century, Holy Week became more and more a period of antisemitic activities, yet the Saxon emperors did not treat the Jews badly, exacting from them merely the taxes levied upon all other merchants. Although the Jews in Germany were as ignorant as their contemporaries in secular studies, they could read and understand the Hebrew prayers and the Bible in the original text. Halakhic studies began to flourish about 1000.

At that time, Rav Gershom ben Judah was teaching at Metz and Mainz, gathering about him pupils from far and near. He is described in Jewish historiography as a model of wisdom, humility, and piety, and became known to succeeding generations as the «Light of the Exile».^[21] In highlighting his role in the religious development of Jews in the German lands, The Jewish Encyclopedia (1901–1906) draws a direct connection to the great spiritual fortitude later shown by the Jewish communities in the era of the Crusades:

He first stimulated the German Jews to study the treasures of their religious literature. This continuous study of the Torah and the Talmud produced such a devotion to Judaism that the Jews considered life without their religion not worth living; but they did not realize this clearly until the time of the Crusades, when they were often compelled to choose between life and faith.^[22]

Cultural and religious centre of European Jewry[edit]

UNESCO World Heritage Site
Worms Synagogue
Criteria	Cultural: ii, iii, vi
Reference	1636
Inscription	2021 (44th Session)
Website	Official website

The Jewish communities of the cities of Speyer, Worms, and Mainz formed the league of cities which became the center of Jewish life during Medieval times. These are referred to as the ShUM cities, after the first letters of the Hebrew names: Shin for Speyer (Shpira), Waw for Worms (Varmaisa) and Mem for Mainz (Magentza). The Takkanot Shum (Hebrew: תקנות שו»ם «Enactments of ShUM») were a set of decrees formulated and agreed upon over a period of decades by their Jewish community leaders. The official website for the city of Mainz states:

One of the most glorious epochs in Mainz’s long history was the period from the beginning of the 900s and evidently much earlier. Following the barbaric Dark Ages, a relatively safe and enlightened Carolingian period brought peace and prosperity to Mainz and much of central–western Europe.
For the next 400 years, Mainz attracted many Jews as trade flourished. The greatest Jewish teachers and rabbis flocked to the Rhine. Their teachings, dialogues, decisions, and influence propelled Mainz and neighboring towns along the Rhine into world-wide prominence. Their fame spread, rivaling that of other post-Diaspora cities such as Baghdad. Western European – Ashkenazic or Germanic – Judaism became centered in Mainz, breaking free of the Babylonian traditions. A Yeshiva was founded in the 10th century by Gershom ben Judah.^[5]

Historian John Man describes Mainz as «the capital of European Jewry», noting that Gershom ben Judah «was the first to bring copies of the Talmud to Western Europe» and that his directives «helped Jews adapt to European practices.»^{[23]: 27–28} Gershom’s school attracted Jews from all over Europe, including the famous biblical scholar Rashi;^[24] and «in the mid-14th century, it had the largest Jewish community in Europe: some 6,000.»^[25] «In essence,» states the City of Mainz web site, «this was a golden age as area bishops protected the Jews resulting in increased trade and prosperity.»^[5]

A period of massacres (1096–1349)[edit]

The First Crusade began an era of persecution of Jews in Germany, especially in the Rhineland.^[6] The communities of Trier, Worms, Mainz, and Cologne, were attacked. The Jewish community of Speyer was saved by the bishop, but 800 were slain in Worms. About 12,000 Jews are said to have perished in the Rhenish cities alone between May and July 1096. Alleged crimes, like desecration of the host, ritual murder, poisoning of wells, and treason, brought hundreds to the stake and drove thousands into exile.

Jews were alleged^{[citation needed]} to have caused the inroads of the Mongols, though they suffered equally with the Christians. Jews suffered intense persecution during the Rintfleisch massacres of 1298. In 1336 Jews from Alsace were subjected to massacres by the outlaws of Arnold von Uissigheim.

When the Black Death swept over Europe in 1348–49, some Christian communities accused Jews of poisoning wells. Compared to the south and west of the Holy Roman Empire, the persecutions appear to have brought less drastic effects in the eastern parts of the Holy Roman Empire. Nonetheless, in the Erfurt Massacre of 1349, the members of the entire Jewish community were murdered or expelled from the city, due to superstitions about the Black Death. Many persecutions were clearly favoured by a royal throne crisis and the Wittelsbach-Luxembourg dualism, therefore recent German research proposed the term “Thronkrisenverfolgungen” (throne crisis persecutions).^[26] Royal policy and public ambivalence towards Jews helped the persecuted Jews fleeing the German-speaking lands to form the foundations of what would become the largest Jewish community in Europe in what is now Poland/Ukraine/Romania/Belarus/Lithuania.

In the Holy Roman Empire[edit]

The legal and civic status of the Jews underwent a transformation under the Holy Roman Empire. Jewish people found a certain degree of protection with the Holy Roman Emperor, who claimed the right of possession and protection of all the Jews of the empire. A justification for this claim was that the Holy Roman Emperor was the successor of the emperor Titus, who was said to have acquired the Jews as his private property. The German emperors apparently claimed this right of possession more for the sake of taxing the Jews than of protecting them.

A variety of such taxes existed. Louis IV, Holy Roman Emperor, was a prolific creator of new taxes. In 1342, he instituted the «golden sacrificial penny» and decreed that every year all the Jews should pay the emperor one kreutzer out of every florins of their property in addition to the taxes they were already paying to both the state and municipal authorities. The emperors of the House of Luxembourg devised other means of taxation. They turned their prerogatives in regard to the Jews to further account by selling at a high price to the princes and free towns of the empire the valuable privilege of taxing and fining the Jews. Charles IV, via the Golden Bull of 1356, granted this privilege to the seven electors of the empire when the empire was reorganized in 1356.

From this time onward, for reasons that also apparently concerned taxes, the Jews of Germany gradually passed in increasing numbers from the authority of the emperor to that of both the lesser sovereigns and the cities. For the sake of sorely needed revenue, the Jews were now invited, with the promise of full protection, to return to those districts and cities from which they had shortly before been expelled. However, as soon as Jewish people acquired some property, they were again plundered and driven away. These episodes thenceforth constituted a large portion of the medieval history of the German Jews. Emperor Wenceslaus was most expert in transferring to his own coffers gold from the pockets of rich Jews. He made compacts with many cities, estates, and princes whereby he annulled all outstanding debts to the Jews in return for a certain sum paid to him. Emperor Wenceslaus declared that anyone helping Jews with the collection of their debts, in spite of this annulment, would be dealt with as a robber and peacebreaker, and be forced to make restitution. This decree, which for years allegedly injured the public credit, is said to have impoverished thousands of Jewish families during the close of the 14th century.

The 15th century did not bring any amelioration. What happened in the time of the Crusades happened again. The war upon the Hussites became the signal for renewed persecution of Jews. The Jews of Austria, Bohemia, Moravia, and Silesia passed through all the terrors of death, forced baptism, or voluntary self-immolation for the sake of their faith. When the Hussites made peace with the Church, the Pope sent the Franciscan friar John of Capistrano to win the renegades back into the fold and inspire them with loathing for heresy and unbelief; 41 martyrs were burned in Wrocław alone, and all Jews were forever banished from Silesia. The Franciscan friar Bernardine of Feltre brought a similar fate upon the communities in southern and western Germany. As a consequence of the fictitious confessions extracted under torture from the Jews of Trent, the populace of many cities, especially of Regensburg, fell upon the Jews and massacred them.

The end of the 15th century, which brought a new epoch for the Christian world, brought no relief to the Jews. Jews in Germany remained the victims of a religious hatred that ascribed to them all possible evils. When the established Church, threatened in its spiritual power in Germany and elsewhere, prepared for its conflict with the culture of the German Renaissance, one of its most convenient points of attack was rabbinic literature. At this time, as once before in France, Jewish converts spread false reports in regard to the Talmud, but an advocate of the book arose in the person of Johann Reuchlin, the German humanist, who was the first one in Germany to include the Hebrew language among the humanities. His opinion, though strongly opposed by the Dominicans and their followers, finally prevailed when the humanistic Pope Leo X permitted the Talmud to be printed in Italy.

Moses Mendelssohn[edit]

Though reading German books was forbidden in the 1700s by Jewish inspectors who had a measure of police power in Germany, Moses Mendelson found his first German book, an edition of Protestant theology, at a well-organized system of Jewish charity for needy Talmud students. Mendelssohn read this book and found proof of the existence of God – his first meeting with a sample of European letters. This was only the beginning to Mendelssohn’s inquiries about the knowledge of life. Mendelssohn learned many new languages, and with his whole education consisting of Talmud lessons, he thought in Hebrew and translated for himself every new piece of work he met into this language. The divide between the Jews and the rest of society was caused by a lack of translation between these two languages, and Mendelssohn translated the Torah into German, bridging the gap between the two; this book allowed Jews to speak and write in German, preparing them for participation in German culture and secular science. In 1750, Mendelssohn began to serve as a teacher in the house of Isaac Bernhard, the owner of a silk factory, after beginning his publications of philosophical essays in German. Mendelssohn conceived of God as a perfect Being and had faith in «God’s wisdom, righteousness, mercy, and goodness.» He argued, «the world results from a creative act through which the divine will seeks to realize the highest good,» and accepted the existence of miracles and revelation as long as belief in God did not depend on them. He also believed that revelation could not contradict reason. Like the deists, Mendelssohn claimed that reason could discover the reality of God, divine providence, and immortality of the soul. He was the first to speak out against the use of excommunication as a religious threat. At the height of his career, in 1769, Mendelssohn was publicly challenged by a Christian apologist, a Zurich pastor named John Lavater, to defend the superiority of Judaism over Christianity. From then on, he was involved in defending Judaism in print. In 1783, he published Jerusalem, or On Religious Power and Judaism. Speculating that no religious institution should use coercion and emphasized that Judaism does not coerce the mind through dogma, he argued that through reason, all people could discover religious philosophical truths, but what made Judaism unique was its revealed code of legal, ritual, and moral law. He said that Jews must live in civil society, but only in a way that their right to observe religious laws is granted, while also recognizing the needs for respect, and multiplicity of religions. He campaigned for emancipation and instructed Jews to form bonds with the gentile governments, attempting to improve the relationship between Jews and Christians while arguing for tolerance and humanity. He became the symbol of the Jewish Enlightenment, the Haskalah.^[27]

Early 19th century

In the late 18th century, a youthful enthusiasm for new ideals of religious equality began to take hold in the western world. Austrian Emperor Joseph II was foremost in espousing these new ideals. As early as 1782, he issued the Patent of Toleration for the Jews of Lower Austria, thereby establishing civic equality for his Jewish subjects.

Before 1806, when general citizenship was largely nonexistent in the Holy Roman Empire, its inhabitants were subject to varying estate regulations. In different ways from one territory of the empire to another, these regulations classified inhabitants into different groups, such as dynasts, members of the court entourage, other aristocrats, city dwellers (burghers), Jews, Huguenots (in Prussia a special estate until 1810), free peasants, serfs, peddlers and Gypsies, with different privileges and burdens attached to each classification. Legal inequality was the principle.

The concept of citizenship was mostly restricted to cities, especially Free Imperial Cities. No general franchise existed, which remained a privilege for the few, who had inherited the status or acquired it when they reached a certain level of taxed income or could afford the expense of the citizen’s fee (Bürgergeld). Citizenship was often further restricted to city dwellers affiliated to the locally dominant Christian denomination (Calvinism, Roman Catholicism, or Lutheranism). City dwellers of other denominations or religions and those who lacked the necessary wealth to qualify as citizens were considered to be mere inhabitants who lacked political rights, and were sometimes subject to revocable residence permits.

Most Jews then living in those parts of Germany that allowed them to settle were automatically defined as mere indigenous inhabitants, depending on permits that were typically less generous than those granted to gentile indigenous inhabitants (Einwohner, as opposed to Bürger, or citizen). In the 18th century, some Jews and their families (such as Daniel Itzig in Berlin) gained equal status with their Christian fellow city dwellers, but had a different status from noblemen, Huguenots, or serfs. They often did not enjoy the right to freedom of movement across territorial or even municipal boundaries, let alone the same status in any new place as in their previous location.

With the abolition of differences in legal status during the Napoleonic era and its aftermath, citizenship was established as a new franchise generally applying to all former subjects of the monarchs. Prussia conferred citizenship on the Prussian Jews in 1812, though this by no means resulted in full equality with other citizens. Jewish emancipation did not eliminate all forms of discrimination against Jews, who often remained barred from holding official state positions. The German federal edicts of 1815 merely held out the prospect of full equality, but it was not genuinely implemented at that time, and even the promises which had been made were modified. However, such forms of discrimination were no longer the guiding principle for ordering society, but a violation of it. In Austria, many laws restricting the trade and traffic of Jewish subjects remained in force until the middle of the 19th century in spite of the patent of toleration. Some of the crown lands, such as Styria and Upper Austria, forbade any Jews to settle within their territory; in Bohemia, Moravia, and Austrian Silesia many cities were closed to them. The Jews were also burdened with heavy taxes and imposts.

In the German Kingdom of Prussia, the government materially modified the promises made in the disastrous year of 1813. The promised uniform regulation of Jewish affairs was time and again postponed. In the period between 1815 and 1847, no less than 21 territorial laws affecting Jews in the older eight provinces of the Prussian state were in effect, each having to be observed by part of the Jewish community. At that time, no official was authorized to speak in the name of all Prussian Jews, or Jewry in most of the other 41 German states, let alone for all German Jews.

Nevertheless, a few men came forward to promote their cause, foremost among them being Gabriel Riesser (d. 1863), a Jewish lawyer from Hamburg, who demanded full civic equality for his people. He won over public opinion to such an extent that this equality was granted in Prussia on April 6, 1848, in Hanover and Nassau on September 5 and on December 12, respectively, and also in his home state of Hamburg, then home to the second-largest Jewish community in Germany.^{[28][citation needed]} In Württemberg, equality was conceded on December 3, 1861; in Baden on October 4, 1862; in Holstein on July 14, 1863; and in Saxony on December 3, 1868. After the establishment of the North German Confederation by the law of July 3, 1869, all remaining statutory restrictions imposed on the followers of different religions were abolished; this decree was extended to all the states of the German empire after the events of 1870.

The Jewish Enlightenment[edit]

During the General Enlightenment (the 1600s to late 1700s), many Jewish women began to frequently visit non-Jewish salons and to campaign for emancipation. In Western Europe and the German states, observance of Jewish law, Halacha, started to be neglected. In the 18th century, some traditional German scholars and leaders, such as the doctor and author of Ma’aseh Tuviyyah, Tobias b. Moses Cohn, appreciated the secular culture. The most important feature during this time was the German Aufklärung, which was able to boast of native figures who competed with the finest Western European writers, scholars, and intellectuals. Aside from the externalities of language and dress, the Jews internalized the cultural and intellectual norms of German society. The movement, becoming known as the German or Berlin Haskalah offered many effects to the challenges of German society. As early as the 1740s, many German Jews and some individual Polish and Lithuanian Jews had a desire for secular education. The German-Jewish Enlightenment of the late 18th century, the Haskalah, marks the political, social, and intellectual transition of European Jewry to modernity. Some of the elite members of Jewish society knew European languages. Absolutist governments in Germany, Austria, and Russia deprived the Jewish community’s leadership of its authority and many Jews became ‘Court Jews’. Using their connections with Jewish businessmen to serve as military contractors, managers of mints, founders of new industries and providers to the court of precious stones and clothing, they gave economic assistance to the local rulers. Court Jews were protected by the rulers and acted as did everyone else in society in their speech, manners, and awareness of European literature and ideas. Isaac Euchel, for example, represented a new generation of Jews. He maintained a leading role in the German Haskalah, is one of the founding editors of Ha-Me/assef. Euchel was exposed to European languages and culture while living in Prussian centers: Berlin and Koenigsberg. His interests turned towards promoting the educational interests of the Enlightenment with other Jews. Moses Mendelssohn as another enlightenment thinker was the first Jew to bring secular culture to those living an Orthodox Jewish life. He valued reason and felt that anyone could arrive logically at religious truths while arguing that what makes Judaism unique is its divine revelation of a code of law. Mendelssohn’s commitment to Judaism leads to tensions even with some of those who subscribed to Enlightenment philosophy. Faithful Christians who were less opposed to his rationalistic ideas than to his adherence to Judaism found it difficult to accept this Juif de Berlin. In most of Western Europe, the Haskalah ended with large numbers of Jews assimilating. Many Jews stopped adhering to Jewish law, and the struggle for emancipation in Germany awakened some doubts about the future of Jews in Europe and eventually led to both immigrations to America and Zionism. In Russia, antisemitism ended the Haskalah. Some Jews responded to this antisemitism by campaigning for emancipation, while others joined revolutionary movements and assimilated, and some turned to Jewish nationalism in the form of the Zionist Hibbat Zion movement.
^[29]

[edit]

Abraham Geiger and Samuel Holdheim were two founders of the conservative movement in modern Judaism who accepted the modern spirit of liberalism. Samson Raphael Hirsch defended traditional customs, denying the modern «spirit». Neither of these beliefs was followed by the faithful Jews. Zecharias Frankel created a moderate reform movement in assurance with German communities. Public worships were reorganized, reduction of medieval additions to the prayer, congregational singing was introduced, and regular sermons required scientifically trained rabbis. Religious schools were enforced by the state due to a want for the addition of religious structure to secular education of Jewish children. Pulpit oratory started to thrive mainly due to German preachers, such as M. Sachs and M. Joel. Synagogal music was accepted with the help of Louis Lewandowski. Part of the evolution of the Jewish community was the cultivation of Jewish literature and associations created with teachers, rabbis, and leaders of congregations.

Another vital part of the reorganization of the Jewish-German community was the heavy involvement of Jewish women in the community and their new tendencies to assimilate their families into a different lifestyle. Jewish women were contradicting their view points in the sense that they were modernizing, but they also tried to keep some traditions alive. German Jewish mothers were shifting the way they raised their children in ways such as moving their families out of Jewish neighborhoods, thus changing who Jewish children grew up around and conversed with, all in all shifting the dynamic of the then close-knit Jewish community. Additionally, Jewish mothers wished to integrate themselves and their families into German society in other ways.^[30] Because of their mothers, Jewish children participated in walks around the neighborhood, sporting events, and other activities that would mold them into becoming more like their other German peers. For mothers to assimilate into German culture, they took pleasure in reading newspapers and magazines that focused on the fashion styles, as well as other trends that were up and coming for the time and that the Protestant, bourgeois Germans were exhibiting. Similar to this, German-Jewish mothers also urged their children to partake in music lessons, mainly because it was a popular activity among other Germans. Another effort German-Jewish mothers put into assimilating their families was enforcing the importance of manners on their children. It was noted that non-Jewish Germans saw Jews as disrespectful and unable to grasp the concept of time and place.^[30] Because of this, Jewish mothers tried to raise their kids having even better manners than the Protestant children in an effort to combat the pre-existing stereotype put on their children. In addition, Jewish mothers put a large emphasis on proper education for their children in hopes that this would help them grow up to be more respected by their communities and eventually lead to prosperous careers. While Jewish mothers worked tirelessly on ensuring the assimilation of their families, they also attempted to keep the familial aspect of Jewish traditions. They began to look at Shabbat and holidays as less of culturally Jewish days, but more as family reunions of sorts. What was once viewed as a more religious event became more of a social gathering of relatives.^[30]

Birth of the Reform Movement[edit]

The beginning of the Reform Movement in Judaism was emphasized by David Philipson, who was the rabbi at the largest Reform congregation. The increasing political centralization of the late 18th and early 19th centuries undermined the societal structure that perpetuated traditional Jewish life. Enlightenment ideas began to influence many intellectuals, and the resulting political, economic, and social changes were overpowering. Many Jews felt a tension between Jewish tradition and the way they were now leading their lives – religiously – resulting in less tradition. As the insular religious society that reinforced such observance disintegrated, falling away from vigilant observance without deliberately breaking with Judaism was easy. Some tried to reconcile their religious heritage with their new social surroundings; they reformed traditional Judaism to meet their new needs and to express their spiritual desires. A movement was formed with a set of religious beliefs, and practices that were considered expected and tradition. Reform Judaism was the first modern response to the Jew’s emancipation, though reform Judaism differing in all countries caused stresses of autonomy on both the congregation and individual. Some of the reforms were in the practices: circumcisions were abandoned, rabbis wore vests after Protestant ministers, and instrumental accompaniment was used: pipe organs. In addition, the traditional Hebrew prayer book was replaced by German text, and reform synagogues began being called temples which were previously considered the Temple of Jerusalem. Reform communities composed of similar beliefs and Judaism changed at the same pace as the rest of society had. The Jewish people have adapted to religious beliefs and practices to the meet the needs of the Jewish people throughout the generation.^[31]

1815–1918[edit]

Napoleon I emancipated the Jews across Europe, but with Napoleon’s fall in 1815, growing nationalism resulted in increasing repression. From August to October 1819, pogroms that came to be known as the Hep-Hep riots took place throughout Germany. Jewish property was destroyed, and many Jews were killed.

During this time, many German states stripped Jews of their civil rights. In the Free City of Frankfurt, only 12 Jewish couples were allowed to marry each year, and the 400,000 florins the city’s Jewish community had paid in 1811 for its emancipation was forfeited. After the Rhineland reverted to Prussian control, Jews lost the rights Napoleon had granted them, were banned from certain professions, and the few who had been appointed to public office before the Napoleonic Wars were dismissed.^[32] Throughout numerous German states, Jews had their rights to work, settle, and marry restricted. Without special letters of protection, Jews were banned from many different professions, and often had to resort to jobs considered unrespectable, such as peddling or cattle dealing, to survive. A Jewish man who wanted to marry had to purchase a registration certificate, known as a Matrikel, proving he was in a «respectable» trade or profession. A Matrikel, which could cost up to 1,000 florins, was usually restricted to firstborn sons.^[33] As a result, most Jewish men were unable to legally marry. Throughout Germany, Jews were heavily taxed, and were sometimes discriminated against by gentile craftsmen.

As a result, many German Jews began to emigrate. The emigration was encouraged by German-Jewish newspapers.^[33] At first, most emigrants were young, single men from small towns and villages. A smaller number of single women also emigrated. Individual family members would emigrate alone, and then send for family members once they had earned enough money. Emigration eventually swelled, with some German Jewish communities losing up to 70% of their members. At one point, a German-Jewish newspaper reported that all the young Jewish males in the Franconian towns of Hagenbach, Ottingen, and Warnbach had emigrated or were about to emigrate.^[33] The United States was the primary destination for emigrating German Jews.

The Revolutions of 1848 swung the pendulum back towards freedom for the Jews. A noted reform rabbi of that time was Leopold Zunz, a contemporary and friend of Heinrich Heine. In 1871, with the unification of Germany by Chancellor Otto von Bismarck, came their emancipation, but the growing mood of despair among assimilated Jews was reinforced by the antisemitic penetrations of politics. In the 1870s, antisemitism was fueled by the financial crisis and scandals; in the 1880s by the arrival of masses of Ostjuden, fleeing from Russian territories; by the 1890s it was a parliamentary presence, threatening anti-Jewish laws. In 1879 the Hamburg anarchist pamphleteer Wilhelm Marr introduced the term ‘antisemitism’ into the political vocabulary by founding the Antisemitic League.^[34] Antisemites of the völkisch movement were the first to describe themselves as such, because they viewed Jews as part of a Semitic race that could never be properly assimilated into German society. Such was the ferocity of the anti-Jewish feeling of the völkisch movement that by 1900, antisemitic had entered German to describe anyone who had anti-Jewish feelings. However, despite massive protests and petitions, the völkisch movement failed to persuade the government to revoke Jewish emancipation, and in the 1912 Reichstag elections, the parties with völkisch-movement sympathies suffered a temporary defeat.

Jews experienced a period of legal equality after 1848. Baden and Württemberg passed the legislation that gave the Jews complete equality before the law in 1861–64. The newly formed German Empire did the same in 1871.^[35] Historian Fritz Stern concludes that by 1900, what had emerged was a Jewish-German symbiosis, where German Jews had merged elements of German and Jewish culture into a unique new one. Marriages between Jews and non-Jews became somewhat common from the 19th century; for example, the wife of German Chancellor Gustav Stresemann was Jewish. However, opportunity for high appointments in the military, the diplomatic service, judiciary or senior bureaucracy was very small.^[36] Some historians believe that with emancipation the Jewish people lost their roots in their culture and began only using German culture. However, other historians including Marion A. Kaplan, argue that it was the opposite and Jewish women were the initiators of balancing both Jewish and German culture during Imperial Germany.^[37] Jewish women played a key role in keeping the Jewish communities in tune with the changing society that was evoked by the Jews being emancipated. Jewish women were the catalyst of modernization within the Jewish community. The years 1870–1918 marked the shift in the women’s role in society. Their job in the past had been housekeeping and raising children. Now, however, they began to contribute to the home financially. Jewish mothers were the only tool families had to linking Judaism with German culture. They felt it was their job to raise children that would fit in with bourgeois Germany. Women had to balance enforcing German traditions while also preserving Jewish traditions. Women were in charge of keeping kosher and the Sabbath; as well as, teaching their children German speech and dressing them in German clothing. Jewish women attempted to create an exterior presence of German while maintaining the Jewish lifestyle inside their homes.^[37]

During the history of the German Empire, there were various divisions within the German Jewish community over its future; in religious terms, Orthodox Jews sought to keep to Jewish religious tradition, while liberal Jews sought to «modernise» their communities by shifting from liturgical traditions to organ music and German-language prayers.

Many immigrants travelled through Germany on the way to other countries. By the outbreak of World War I, five million emigrants from Russia had passed through German territory. Around two million Jews passed through the eastern border of Germany between 1880 and 1914 with around 78,000 remaining in Germany.^[38]

The Jewish population grew from 512,000 in 1871 to 615,000 in 1910, including 79,000 recent immigrants from Russia, just under one percent of the total. About 15,000 Jews converted to Christianity between 1871 and 1909.^[39] The typical attitude of German liberals towards Jews was that they were in Germany to stay and were capable of being assimilated; anthropologist and politician Rudolf Virchow summarised this position, saying «The Jews are simply here. You cannot strike them dead.» This position, however, did not tolerate cultural differences between Jews and non-Jews, advocating instead eliminating this difference.^[40]

World War I[edit]

A higher percentage of German Jews fought in World War I than of any other ethnic, religious or political minority in Germany; around 12,000 died in the fighting.^[41][42]

Many German Jews supported the war out of patriotism; like many Germans, they viewed Germany’s actions as defensive in nature and even left-liberal Jews believed Germany was responding to the actions of other countries, particularly Russia. For many Jews it was never a question as to whether or not they would stand behind Germany, it was simply a given that they would. The fact that the enemy was Russia also gave an additional reason for German Jews to support the war; Tsarist Russia was regarded as the oppressor in the eyes of German Jews for its pogroms and for many German Jews, the war against Russia would become a sort of holy war. While there was partially a desire for vengeance, for many Jews ensuring Russia’s Jewish population was saved from a life of servitude was equally important – one German-Jewish publication stated «We are fighting to protect our holy fatherland, to rescue European culture and to liberate our brothers in the east.»^[43][44] War fervour was as common amongst Jewish communities as it was amongst ethnic Germans ones. The main Jewish organisation in Germany, the Central Association of German Citizens of the Jewish Faith, declared unconditional support for the war and when August 5 was declared by the Kaiser to be a day of patriotic prayer, synagogues across Germany surged with visitors and filled with patriotic prayers and nationalistic speeches.^[45]

While going to war brought the unsavoury prospect of fighting fellow Jews in Russia, France and Britain, for the majority of Jews this severing of ties with Jewish communities in the Entente was accepted part of their spiritual mobilisation for war. After all, the conflict also pitted German Catholics and Protestants against their fellow believers in the east and west. Indeed, for some Jews the fact that Jews were going to war with one another was proof of the normality of German-Jewish life; they could no longer be considered a minority with transnational loyalties but loyal German citizens. German Jews often broke ties with Jews of other countries; the Alliance Israélite Universelle, a French organisation that was dedicated to protecting Jewish rights, saw a German Jewish member quit once the war started, declaring that he could not, as a German, belong to a society that was under French leadership.^[47] German Jews supported German colonial ambitions in Africa and Eastern Europe, out of the desire to increase German power and to rescue Eastern European Jews from Tsarist rule. The eastern advance became important for German Jews because it combined German military superiority with rescuing Eastern Jews from Russian brutality; Russian antisemitism and pogroms had only worsened as the war dragged on.^[48][49] However, German Jews did not always feel a personal kinship with Russian Jews. Many were repelled by Eastern Jews, who dressed and behaved differently, as well as being much more religiously devout. Victor Klemperer, a German Jew working for military censors, stated «No, I did not belong to these people, even if one proved my blood relation to them a hundred times over…I belonged to Europe, to Germany, and I thanked my creator that I was German.»^[50] This was a common attitude amongst ethnic Germans however; during the invasion of Russia the territories the Germans overran seemed backwards and primitive, thus for many Germans their experiences in Russia simply reinforced their national self-concept.^[51]

Prominent Jewish industrialists and bankers, such as Walter Rathenau and Max Warburg played major roles in supervising the German war economy.

In October 1916, the German Military High Command administered the Judenzählung (census of Jews). Designed to confirm accusations of the lack of patriotism among German Jews, the census disproved the charges, but its results were not made public.^[52] Denounced as a «statistical monstrosity»,^[53] the census was a catalyst to intensified antisemitism and social myths such as the «stab-in-the-back myth» (Dolchstoßlegende).^[54] For many Jews, the fact the census was carried out at all caused a sense of betrayal, as German Jews had taken part in the violence, food shortages, nationalist sentiment and misery of attrition alongside their fellow Germans, however most German-Jewish soldiers carried on dutifully to the bitter end.^[48]

When strikes broke out in Germany towards the end of the war, some Jews supported them. However, the majority of Jews had little sympathy for the strikers and one Jewish newspaper accused the strikers of «stabbing the frontline army in the back.» Like many Germans, German Jews would lament the Treaty of Versailles.^[48]

Weimar years, 1919–33[edit]

Under the Weimar Republic, 1919–1933, German Jews played a major role in politics and diplomacy for the first time in their history, and they strengthened their position in financial, economic, and cultural affairs.^[55][56] Hugo Preuß was Interior Minister under the first post-imperial regime and wrote the first draft of the liberal Weimar Constitution.^[57] Walther Rathenau, the chairman of General Electric (AEG) and head of the German Democratic Party (DDP), served as foreign minister in 1922, when he negotiated the important Treaty of Rapallo. He was assassinated two months later.^[58]

In 1914, Jews were well-represented among the wealthy, including 23.7 percent of the 800 richest individuals in Prussia, and eight percent of the university students.^[59] Jewish businesses, however, no longer had the economic prominence they had in previous decades.^[60] The Jewish middle class suffered increasing economic deprivation, and by 1930 a quarter of the German Jewish community had to be supported through community welfare programs.^[60] Germany’s Jewish community was also highly urbanized, with 80 percent living in cities.^[61]

Antisemitism[edit]

There was sporadic antisemitism based on the false allegation that wartime Germany had been betrayed by an enemy within. There was some violence against German Jews in the early years of the Weimar Republic, and it was led by the paramilitary Freikorps. The Protocols of the Elders of Zion (1920), a forgery which claimed that Jews were taking over the world, was widely circulated. The second half of the 1920s were prosperous, and antisemitism was much less noticeable. When the Great Depression hit in 1929, it surged again as Adolf Hitler and his Nazi party promoted a virulent strain.

Author Jay Howard Geller says that four possible responses were available to the German Jewish community. The majority of German Jews were only nominally religious and they saw their Jewish identity as only one of several identities; they opted for bourgeois liberalism and assimilation into all phases of German culture. A second group (especially recent migrants from eastern Europe) embraced Judaism and Zionism. A third group of left-wing elements endorsed the universalism of Marxism, which downplayed ethnicity and antisemitism. A fourth group contained some who embraced hardcore German nationalism and minimized or hid their Jewish heritage. When the Nazis came to power in 1933, a fifth option was seized upon by hundreds of thousands: escape into exile, typically at the cost of leaving all wealth behind.^[62]

The German legal system generally treated Jews fairly throughout the period.^[63] The Centralverein, the major organization of German Jewry, used the court system to vigorously defend Jewry against antisemitic attacks across Germany; it proved generally successful.^[64]

Intellectuals[edit]

Jewish intellectuals and creative professionals were among the leading figures in many areas of Weimar culture. German university faculties became universally open to Jewish scholars in 1918. Leading Jewish intellectuals on university faculties included physicist Albert Einstein; sociologists Karl Mannheim, Erich Fromm, Theodor Adorno, Max Horkheimer, and Herbert Marcuse; philosophers Ernst Cassirer and Edmund Husserl; communist political theorist Arthur Rosenberg; sexologist and pioneering LGBT advocate Magnus Hirschfeld, and many others. Seventeen German citizens were awarded Nobel prizes during the Weimar Republic (1919–1933), five of whom were Jewish scientists. The German-Jewish literary magazine, Der Morgen, was established in 1925. It published essays and stories by prominent Jewish writers such as Franz Kafka and Leo Hirsch until its liquidation by the Nazi government in 1938.^[65][66]

Jews under the Nazis (1933–45)[edit]

In Germany, according to historian Hans Mommsen, there were three types of antisemitism. In a 1997 interview, Mommsen was quoted as saying:

One should differentiate between the cultural antisemitism symptomatic of the German conservatives—found especially in the German officer corps and the high civil administration—and mainly directed against the Eastern Jews on the one hand, and völkisch antisemitism on the other. The conservative variety functions, as Shulamit Volkov has pointed out, as something of a «cultural code.» This variety of German antisemitism later on played a significant role insofar as it prevented the functional elite from distancing itself from the repercussions of racial antisemitism. Thus, there was almost no relevant protest against the Jewish persecution on the part of the generals or the leading groups within the Reich government. This is especially true with respect to Hitler’s proclamation of the «racial annihilation war» against the Soviet Union.
Besides conservative antisemitism, there existed in Germany a rather silent anti-Judaism within the Catholic Church, which had a certain impact on immunizing the Catholic population against the escalating persecution. The famous protest of the Catholic Church against the euthanasia program was, therefore, not accompanied by any protest against the Holocaust.

The third and most vitriolic variety of antisemitism in Germany (and elsewhere) is the so-called völkisch antisemitism or racism, and this is the foremost advocate of using violence.^[67]

In 1933, persecution of the Jews became an active Nazi policy, but at first laws were not as rigorously obeyed or as devastating as in later years. Such clauses, known as Aryan paragraphs, had been postulated previously by antisemitism and enacted in many private organizations.

The continuing and exacerbating abuse of Jews in Germany triggered calls throughout March 1933 by Jewish leaders around the world for a boycott of German products. The Nazis responded with further bans and boycotts against Jewish doctors, shops, lawyers and stores. Only six days later, the Law for the Restoration of the Professional Civil Service was passed, banning Jews from being employed in government. This law meant that Jews were now indirectly and directly dissuaded or banned from privileged and upper-level positions reserved for «Aryan» Germans. From then on, Jews were forced to work at more menial positions, beneath non-Jews, pushing them to more labored positions.

The Civil Service Law reached immediately into the education system because university professors, for example, were civil servants. While the majority of the German intellectual classes were not thoroughgoing National Socialists,^[68] academia had been suffused with a «cultured antisemitism» since imperial times, even more so during Weimar.^[69] With the majority of non-Jewish professors holding such feelings about Jews, coupled with how the Nazis’ outwardly appeared in the period during and after the seizure of power, there was little motivation to oppose the anti-Jewish measures being enacted—few did, and many were actively in favor.^[70] According to a German professor of the history of mathematics, «There is no doubt that most of the German mathematicians who were members of the professional organization collaborated with the Nazis, and did nothing to save or help their Jewish colleagues.»^[71] «German physicians were highly Nazified, compared to other professionals, in terms of party membership,» observed Raul Hilberg^[72] and some even carried out experiments on human beings at places like Auschwitz.^[73]

On August 2, 1934, President Paul von Hindenburg died. No new president was appointed; with Adolf Hitler as Chancellor of Germany, he took control of the office of Führer. This, and a tame government with no opposition parties, allowed Adolf Hitler totalitarian control of law-making. The army also swore an oath of loyalty personally to Hitler, giving him power over the military; this position allowed him to enforce his beliefs further by creating more pressure on the Jews than ever before.

In 1935 and 1936, the pace of persecution of the Jews increased. In May 1935, Jews were forbidden to join the Wehrmacht (Armed Forces), and that year, anti-Jewish propaganda appeared in Nazi German shops and restaurants. The Nuremberg Racial Purity Laws were passed around the time of the Nazi rallies at Nuremberg; on September 15, 1935, the Law for the Protection of German Blood and Honor was passed, preventing sexual relations and marriages between Aryans and Jews. At the same time the Reich Citizenship Law was passed and was reinforced in November by a decree, stating that all Jews, even quarter- and half-Jews, were no longer citizens (Reichsbürger) of their own country. Their official status became Reichsangehöriger, «subject of the state». This meant that they had no basic civil rights, such as that to vote, but at this time the right to vote for the non-Jewish Germans only meant the obligation to vote for the Nazi party. This removal of basic citizens’ rights preceded harsher laws to be passed in the future against Jews. The drafting of the Nuremberg Laws is often attributed to Hans Globke.^{[citation needed]}

In 1936, Jews were banned from all professional jobs, effectively preventing them from exerting any influence in education, politics, higher education and industry. Because of this, there was nothing to stop the anti-Jewish actions which spread across the Nazi-German economy.^{[citation needed]}

After the Night of the Long Knives, the Schutzstaffel (SS) became the dominant policing power in Germany. Reichsführer-SS Heinrich Himmler was eager to please Hitler and so willingly obeyed his orders. Since the SS had been Hitler’s personal bodyguard, its members were far more loyal and skilled than those of the Sturmabteilung (SA) had been. Because of this, they were also supported, though distrusted, by the army, which was now more willing to agree with Hitler’s decisions than when the SA was dominant.^{[citation needed]} All of this allowed Hitler more direct control over government and political attitude towards Jews in Nazi Germany. In 1937 and 1938, new laws were implemented, and the segregation of Jews from the true «Aryan» German population was started. In particular, Jews were penalized financially for their perceived racial status.

On June 4, 1937, two young German Jews, Helmut Hirsch and Isaac Utting, were both executed for being involved in a plot to bomb the Nazi party headquarters in Nuremberg.^{[citation needed]}

As of March 1, 1938, government contracts could no longer be awarded to Jewish businesses. On September 30, «Aryan» doctors could only treat «Aryan» patients. Provision of medical care to Jews was already hampered by the fact that Jews were banned from being doctors or having any professional jobs.^{[citation needed]}

Beginning August 17, 1938, Jews with first names of non-Jewish origin had to add Israel (males) or Sarah (females) to their names, and a large J was to be imprinted on their passports beginning October 5.^[74] On November 15 Jewish children were banned from going to normal schools. By April 1939, nearly all Jewish companies had either collapsed under financial pressure and declining profits, or had been forced to sell out to the Nazi German government. This further reduced Jews’ rights as human beings. They were in many ways officially separated from the German population.

The increasingly totalitarian, militaristic regime which was being imposed on Germany by Hitler allowed him to control the actions of the SS and the military. On November 7, 1938, a young Polish Jew, Herschel Grynszpan, attacked and shot two German officials in the Nazi German embassy in Paris. (Grynszpan was angry about the treatment of his parents by the Nazi Germans.) On November 9 the German Attache, Ernst vom Rath, who had been shot by Grynszpan, died. Joseph Goebbels issued instructions that demonstrations against Jews were to be organized and undertaken in retaliation throughout Germany. On 10 November 1938, Reinhard Heydrich ordered the state police and the Sturmabteilung (SA) to destroy Jewish property and arrest as many Jews as possible in what became known as the Night of Broken Glass (Kristallnacht).^[75] The storefronts of Jewish shops and offices were smashed and vandalized, and many synagogues were destroyed by fire. Approximately 91 Jews were killed, and another 30,000 arrested, mostly able bodied males, all of whom were sent to the newly formed concentration camps. In the following 3 months some 2,000–2,500 of them died in the concentration camps, the rest were released under the condition that they leave Germany. Many Germans were disgusted by this action when the full extent of the damage was discovered, so Hitler ordered that it be blamed on the Jews. Collectively, the Jews were made to pay back one billion Reichsmark (equivalent to 4 billion 2021 euros) in damages, the fine being raised by confiscating 20 per cent of every Jewish property. The Jews also had to repair all damages at their own cost.

Increasing antisemitism prompted a wave of Jewish mass emigration from Germany throughout the 1930s. Among the first wave were intellectuals, politically active individuals, and Zionists. However, as Nazi legislation worsened the Jews’ situation, more Jews wished to leave Germany, with a panicked rush in the months after Kristallnacht in 1938.

Mandatory Palestine was a popular destination for German Jewish emigration. Soon after the Nazis’ rise to power in 1933, they negotiated the Haavara Agreement with Zionist authorities in Palestine, which was signed on August 25, 1933. Under its terms, 60,000 German Jews were to be allowed to emigrate to Palestine.^[76] During the Fifth Aliyah, between 1929 and 1939, a total of 250,000 Jewish immigrants arrived in Palestine—more than 55,000 of them from Germany, Austria, or Bohemia. Many of them were doctors, lawyers, engineers, architects, and other professionals, who contributed greatly to the development of the Yishuv.

The United States was another destination for German Jews seeking to leave the country, though the number allowed to immigrate was restricted due to the Immigration Act of 1924. Between 1933 and 1939, more than 300,000 Germans, of whom about 90% were Jews, applied for immigration visas to the United States. By 1940, only 90,000 German Jews had been granted visas and allowed to settle in the United States. Some 100,000 German Jews also moved to Western European countries, especially France, Belgium, and the Netherlands. However, these countries would later be occupied by Germany, and most of them would still fall victim to the Holocaust. Another 48,000 emigrated to the United Kingdom and other European countries.^[77][78]

The Holocaust in Germany[edit]

Overall, of the 522,000 Jews living in Germany in January 1933, approximately 304,000 emigrated during the first six years of Nazi rule and about 214,000 were left on the eve of World War II. Of these, 160,000–180,000 were killed as a part of the Holocaust. Those that remained in Germany went into hiding and did everything they could to survive. Commonly referred to as «dashers and divers,» the Jews lived a submerged life and experienced the struggle to find food, a relatively secure hiding space or shelter, and false identity papers while constantly evading Nazi police and strategically avoiding checkpoints. Non-Jews offered support by allowing the Jews to hide in their homes but when this proved to be too dangerous for both parties, the Jews were forced to seek shelter in more exposed locations including the street. Some Jews were able to attain false papers, despite the risks and sacrifice of resources doing so required. A reliable false ID would cost between 2,000RM and 6,000RM depending on where it came from. Some Jews in Berlin looked to the Black Market to get false papers as this was a most sought-after product following food, tobacco, and clothing. Certain forms of ID were soon deemed unacceptable, leaving the Jews with depleted resources and vulnerable to being arrested. Avoiding arrest was particularly challenging in 1943 as the Nazi police increased their personnel and inspection checkpoints, leading to 65 percent of all submerged Jews being detained and likely deported.^[79] On May 19, 1943, only about 20,000 Jews remained and Germany was declared judenrein (clean of Jews; also judenfrei: free of Jews).^[8]

Persistence of antisemitism[edit]

During the medieval period antisemitism flourished in Germany. Especially during the time of the Black Death from 1348 to 1350 hatred and violence against Jews increased. Approximately 72% of towns with a Jewish settlement suffered from violent attacks against the Jewish population.^{[citation needed]}

Regions that suffered from the Black Death pogroms were 6 times more likely to engage in antisemitic violence during the 1920s, racist and fascist parties like the DNVP, NSDAP and DVFP gained a 1.5 times higher voting share in the 1928 election, their inhabitants wrote more letters to antisemitic newspapers like «Der Stürmer», and they deported more Jews during the Nazi reign. This is due to cultural transmission.^[80]

According to a study by Nico Voigtländer and Hans-Joachim Voth, Germans who grew up during Nazi rule are significantly more antisemitic than Germans born before or after them. In addition, Voigtländer and Voth found Nazi antisemitic indoctrination was more effective in areas with pre-existing widespread antisemitism.^[81]

A simple model of cultural transmission and persistence of attitudes comes from Bisin and Verdier, who state that children acquire their preference scheme through imitating their parents, who in turn attempt to socialize their children to their own preferences, without taking into consideration if these traits are useful or not.^[82]

Economic factors had the potential to undermine this persistence throughout the centuries. Hatred against outsiders was more costly in trade open cities, like the members of the Hanseatic League. Faster growing cities saw less persistence in antisemitic attitudes, this may be due to the fact that trade-openness was associated with more economic success and therefore higher migration rates into these regions^[80]

Jews in Germany from 1945 to the reunification[edit]

When the Red Army took over Berlin in late April 1945, only 8,000 Jews remained in the city, all of them either in hiding or married to non-Jews.^[83][84] Most German Jews who survived the war in exile decided to remain abroad; however, a small number returned to Germany. Additionally, approximately 15,000 German Jews survived the concentration camps or survived by going into hiding. These German Jews were joined by approximately 200,000 displaced persons (DPs), Eastern European Jewish Holocaust survivors. They came to Allied-occupied western Germany after finding no homes left for them in eastern Europe or after having been liberated on German soil. The overwhelming majority of the DPs wished to emigrate to Palestine and lived in Allied- and UNRRA-administered displaced persons camps, remaining isolated from German society. When Israel became independent in 1948, most European-Jewish DPs left for the new state; however, 10,000 to 15,000 Jews decided to resettle in Germany. Despite hesitations and a long history of antagonism between German Jews (Yekkes) and East European Jews (Ostjuden), the two disparate groups united to form the basis of a new Jewish community. In 1950 they founded their unitary representative organization, the Central Council of Jews in Germany.^{[citation needed]}

Jews of West Germany[edit]

The Jewish community in West Germany from the 1950s to the 1970s was characterized by its social conservatism and generally private nature.^{[citation needed]} Although there were Jewish elementary schools in West Berlin, Frankfurt, and Munich, the community had a very high average age. Few young adults chose to remain in Germany, and many of those who did married non-Jews. Many critics^[who?] of the community and its leadership accused it of ossification. In the 1980s, a college for Jewish studies was established in Heidelberg; however, a disproportionate number of its students were not Jewish.^{[citation needed]} By 1990, the community numbered between 30,000 and 40,000. Although the Jewish community of Germany did not have the same impact as the pre-1933 community, some Jews were prominent in German public life, including Hamburg mayor Herbert Weichmann; Schleswig-Holstein Minister of Justice (and Deputy Chief Justice of the Federal Constitutional Court) Rudolf Katz; Hesse Attorney General Fritz Bauer; former Hesse Minister of Economics Heinz-Herbert Karry; West Berlin politician Jeanette Wolff; television personalities Hugo Egon Balder, Hans Rosenthal, Ilja Richter, Inge Meysel, and Michel Friedman; Jewish communal leaders Heinz Galinski, Ignatz Bubis, Paul Spiegel, and Charlotte Knobloch (see: Central Council of Jews in Germany), and Germany’s most influential literary critic, Marcel Reich-Ranicki.^{[citation needed]}

Jews of East Germany[edit]

The Jewish community of communist East Germany numbered only a few hundred active members. Most Jews who settled in East Germany did so either because their pre-1933 homes had been there or because they had been politically leftist before the Nazi seizure of power and, after 1945, wished to build an antifascist, socialist Germany. Most such politically engaged Jews were not religious or active in the official Jewish community. They included writers such as Anna Seghers, Stefan Heym, Stephan Hermlin, Jurek Becker, Stasi Colonel General Markus Wolf, singer Lin Jaldati, composer Hanns Eisler, and politician Gregor Gysi.^{[citation needed]} However, from the 1950s to early 1980s, the State Security Service (the Stasi) persecuted the surviving small Jewish communities in East Germany. This was in keeping with the treatment of religious groups in general, who were often persecuted for their belief systems being considered contrary to socialist values and for having contact with the West. However, in the case of the Jewish population, this persecution was also related to Soviet hostility to Israel, which the Soviet state considered imperialist and capitalist. This hostility was also reflected in the media. Jewish community leaders criticized the media for «provoking popular anti-semitism by the negative portrayal of Israel and Jews».^[85] According to the historian Mike Dennis, ‘Already decimated by the Holocaust, East German Jewry reeled from the shock of the SED’s (Socialist Unity Party of Germany) antisemitic campaigns.’^[86] Persecution methods ranged from the more brutal repression methods found in the Stalinist era of the 1940s and 50s, to the more subtle decomposition methods which were utilised extensively in the 70s and 80s. In the 1980s there was a reprieve, in general, of such persecution and the previous antisemitism was markedly changed with an attempt to «reinvigorate Jewish culture».^[87] Economic and political pragmatism drove this change: the socialist leadership was keen to promote East Germany as an anti-fascist state; improve its legitimacy domestically and internationally; and due to their increasingly precarious economic situation, to build bridges with the USA especially in a bid to secure more favourable trading terms and to stabilise the economy.^[88] Many East German Jews emigrated to Israel in the 1970s.

Jews in the reunited Germany (post-1990)[edit]

The end of the Cold War contributed to a growth of the Jewish community of Germany. An important step for the renaissance of Jewish life in Germany occurred in 1990 when Helmut Kohl convened with Heinz Galinski, to allow Jewish people from the former Soviet Union to emigrate to Germany, which led to a large Jewish emigration.^[93] Germany is home to a nominal Jewish population of more than 200,000 (although this number reflects non-Jewish spouses or children who also immigrated under the Quota Refugee Law); around 100,000 are officially registered with Jewish religious communities.^[94] The size of the Jewish community in Berlin is estimated at 120,000 people, or 60% of Germany’s total Jewish population.^[95] Today, between 80 and 90 percent of the Jews in Germany are Russian speaking immigrants from the former Soviet Union.^[96][97] Many Israelis also move to Germany, particularly Berlin, for its relaxed atmosphere and low cost of living. Olim L’Berlin, a Facebook snowclone asking Israelis to emigrate to Berlin, gained notoriety in 2014.^[98] Some eventually return to Israel after a period of residence in Germany.^[99] There are also a handful of Jewish families from Muslim countries, including Iran, Turkey, Morocco, and Afghanistan. Germany has the third-largest Jewish population in Western Europe after France (600,000) and Britain (300,000)^[100] and the fastest-growing Jewish population in Europe in recent years. The influx of immigrants, many of them seeking renewed contact with their Ashkenazi heritage, has led to a renaissance of Jewish life in Germany. In 1996, Chabad-Lubavitch of Berlin opened a center. In 2003, Chabad-Lubavitch of Berlin ordained 10 rabbis, the first rabbis to be ordained in Germany since World War II.^[101] In 2002 a Reform rabbinical seminary, Abraham Geiger College, was established in Potsdam. In 2006, the college announced that it would be ordaining three new rabbis, the first Reform rabbis to be ordained in Germany since 1942.^[102]

Partly owing to the deep similarities between Yiddish and German,^{[citation needed]} Jewish studies have become a popular academic study, and many German universities have departments or institutes of Jewish studies, culture, or history. Active Jewish religious communities have sprung up across Germany, including in many cities where the previous communities were no longer extant or were moribund. Several cities in Germany have Jewish day schools, kosher facilities, and other Jewish institutions beyond synagogues. Additionally, many of the Russian Jews were alienated from their Jewish heritage and unfamiliar or uncomfortable with religion. American-style Reform Judaism (which originated in Germany), has re-emerged in Germany, led by the Union of Progressive Jews in Germany, even though the Central Council of Jews in Germany and most local Jewish communities officially adhere to Orthodoxy.^{[citation needed]}

On January 27, 2003, then German Chancellor Gerhard Schröder signed the first-ever agreement on a federal level with the Central Council, so that Judaism was granted the same elevated, semi-established legal status in Germany as the Roman Catholic Church and the Evangelical Church in Germany, at least since the Basic Law for the Federal Republic of Germany of 1949.^{[citation needed]}

In Germany it is a criminal act to deny the Holocaust or that six million Jews were murdered in the Holocaust (§ 130 StGB); violations can be punished with up to five years of prison.^[10] In 2007, the Interior Minister of Germany, Wolfgang Schäuble, pointed out the official policy of Germany: «We will not tolerate any form of extremism, xenophobia or antisemitism.»^[11] Although the number of right-wing groups and organisations grew from 141 (2001)^[103] to 182 (2006),^[104] especially in the formerly communist East Germany,^{[11][105][106]} Germany’s measures against right-wing groups and antisemitism are effective: according to the annual reports of the Federal Office for the Protection of the Constitution the overall number of far-right extremists in Germany has dropped in recent years from 49,700 (2001),^[103] 45,000 (2002),^[103] 41,500 (2003),^[103] 40,700 (2004),^[104] 39,000 (2005),^[104] to 38,600 in 2006.^[104] Germany provided several million euros to fund «nationwide programs aimed at fighting far-right extremism, including teams of traveling consultants, and victims’ groups».^[107] Despite these facts, Israeli Ambassador Shimon Stein warned in October 2006 that Jews in Germany feel increasingly unsafe, stating that they «are not able to live a normal Jewish life» and that heavy security surrounds most synagogues or Jewish community centers.^[107] Yosef Havlin, Rabbi at the Chabad Lubavitch in Frankfurt, does not agree with the Israeli Ambassador and states in an interview with Der Spiegel in September 2007 that the German public does not support far-right groups; instead, he has personally experienced the support of Germans, and as a Jew and rabbi he «feels welcome in his (hometown) Frankfurt, he is not afraid, the city is not a no-go-area».^[108]

A flagship moment for the burgeoning Jewish community in modern Germany occurred on November 9, 2006 (the 68th anniversary of Kristallnacht), when the newly constructed Ohel Jakob synagogue was dedicated in Munich, Germany.^[109][110] This is particularly crucial given the fact that Munich was once at the ideological heart of Nazi Germany.
Jewish life in the capital Berlin is prospering, the Jewish community is growing, the Centrum Judaicum and several synagogues—including the largest in Germany^[111]—have been renovated and opened, and Berlin’s annual week of Jewish culture and the Jewish Cultural Festival in Berlin, held for the 21st time, featuring concerts, exhibitions, public readings and discussions^[112][113] can only partially explain why Rabbi Yitzhak Ehrenberg of the orthodox Jewish community in Berlin states: «Orthodox Jewish life is alive in Berlin again. […] Germany is the only European country with a growing Jewish community.»^[9]

In spite of Germany’s measures against right-wing groups and antisemites, a number of incidents have occurred in recent years.
On August 29, 2012, in Berlin, Daniel Alter, a rabbi in visible Jewish garb, was physically attacked by a group of Arab youths, causing a head wound that required hospitalization. The rabbi was walking with his six-year-old daughter in downtown Berlin when the group asked if he was a Jew, and then proceeded to assault him. They also threatened to kill the rabbi’s young daughter.^{[114][115][116]}
On November 9, 2012, the 74th Kristallnacht anniversary, neo-Nazis in Greifswald vandalized the city’s Holocaust memorial. Additionally, a group of Jewish children was taunted by unidentified young people on the basis of their religion.^[117]

On June 2, 2013, a rabbi was physically assaulted by a group of six to eight «southern-looking» youths in a shopping mall in Offenbach. The rabbi took pictures of the attackers on his cellphone, but mall security and local police instructed him to delete the photos. The rabbi exited the mall, pursued by his attackers, and was driven away by an acquaintance.^[118] In Salzwedel, also in 2013, vandals painted swastikas and the words «Hitler now» on the exteriors of local houses.^[119]

Over the last few years, Germany has witnessed a sizable migration of young, educated Israeli Jews seeking academic and employment opportunities, with Berlin being their favorite destination.^[120]

See also[edit]

• Association of German National Jews
• Germany–Israel relations
• HaGalil Online – an online magazine for Jews in German-speaking countries
• History of the Jews in Cologne
• History of the Jews in Hamburg
• History of the Jews in Hannover
• History of the Jews in Munich
• History of the Jews in Poland
• Jewish Agency for Israel
• List of German Jews
• Orientalism
• Peter Stevens (RAF officer)

Notes[edit]

References[edit]

• This article incorporates text from a publication now in the public domain: Singer, Isidore; et al., eds. (1901–1906). «Germany». The Jewish Encyclopedia. New York: Funk & Wagnalls.
• Ben-Sasson, Haim Hillel (2007). «Germany». In Skolnik, Fred; Berenbaum, Michael; Gafni, Shlomo S.; Gilon, Rachel (eds.). Encyclopaedia Judaica. Vol. 7 (2nd ed.). Detroit / Jerusalem: MacMillan Reference USA / Keter. pp. 352–363. ISBN 978-0-02-865935-0.
• Berghahn, Volker Rolf (1994). Imperial Germany, 1871-1914: Economy, Society, Culture, and Politics. Berghahn Books. ISBN 978-1-57181-013-7. OCLC 647072809.
• Dennis, Mike; LaPorte, Norman (2011). «Between Torah and Sickle: Jews in East Germany, 1945-1990». State and Minorities in Communist East Germany. Berghahn Books. ISBN 978-0-85745-196-5.
• Elon, Amos (2002). The Pity of It All: A History of the Jews in Germany, 1743-1933. Macmillan. ISBN 978-0-8050-5964-9.
• Friedländer, Saul (2007) [1997]. The Years of Persecution: Nazi Germany & the Jews 1933–1939. London: Phoenix.
• Grady, Timothy L. (2017). A Deadly Legacy: German Jews and the Great War. Yale University Press. ISBN 978-0-300-19204-9.
• Peck, Jeffrey (2006). Being Jewish in the new Germany. New Brunswick, N.J: Rutgers University Press. ISBN 978-0-8135-3723-8.
• Jewish Encyclopedia
• Jewish Virtual Library
• Jewish Museum Berlin

Further reading[edit]

External links[edit]

• Leo Baeck Institute, NY a research library and archive focused on the history of German-speaking Jews
• DigiBaeck Digital collections at Leo Baeck Institute
• Berkley Center: Being Jewish in the New Germany
• The Jews of Germany, The Museum of the Jewish People at Beit Hatfutsot